Ирина Петросян - Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.)

Мурад III счел вассальные обязательства валашского господаря грубо нарушенными и отдал приказ совершить против него карательный поход, для чего было наскоро собрано войско, в состав которого вошли не участвовавшие в венгерской кампании янычары и придворные сипахи. В армию были призваны также придворные чавуши, мютеферрика, кятибы и пограничные сипахи Никополя и Силистрии. Во главе войска был поставлен бейлербей Мараша Мустафа-паша, получивший в придачу несколько пушек и Ферхад-пашу, который также был назначен для участия в карательной операции. Дело принимало нешуточный оборот, и Михай струсил. Он попытался мирным путем уладить дело, свалив вину за инцидент с янычарами на солдат-мушкетеров, прибывших в Валахию из Польши и Трансильвании, и писал султану, что именно эти «чужаки» были повинны в гибели султанских янычар и что сам он якобы с трудом спасся от них 122.

Однако все эти объяснения не удовлетворили султана. Войско готовилось к выступлению в Валахию. Придворным солдатам капыкулу было выдано очередное жалованье за три месяца, при этом казна едва справилась с этой выплатой при помощи заема на сумму 25 юков акче (2.5 млн. акче) 123. Одновременно янычарский ага Йемишчи Хасан подал султану прошение разрешить янычарам, занятым в военной кампании против Габсбургов, зимовать в Стамбуле, а не в Румелии, где, по его словам, ощущалась острая нехватка продовольствия и царила всеобщая дороговизна. Собственно, большая часть янычар уже находилась в Стамбуле, сбежав в столицу на зиму без всякого разрешения 124.

Начало 1595 г. ознаменовалось смертью султана Мурада III. 27 января 1595 г. на османский престол вступил его двадцативосьмилетний сын Мехмед (Мехмед III), срочно прибывший в столицу из Манисы. Смена правителя вызвала к жизни целый ряд административных перестановок и принесла придворному войску традиционный коронационный бахшиш. Деньги были выданы из личной казны султана — государственная казна была пуста. Янычарам досталось 55 кисе золотых монет (в кисе было по 10 тыс. монет), которые были высланы в резиденцию янычарского аги 125. Эту сумму называет в своем труде Мустафа Селяники. Мустафа Али упоминает большую цифру. По его сообщению, во время интронизации янычарам было выдано 66 кисе золотых монет. Скорее всего, это более точная цифра, так как Мустафа Али в это время занимал пост янычарского кя-тиба 126. Значительные суммы получили высшие офицеры янычарского корпуса: янычарский ага — 100 тыс. акче (в переводе с золотой монеты на серебряную), секбанбаши — 30 тыс. акче, загарджи — по 3 тыс. акче и т. д. Сам Мустафа Али как казначей янычарского корпуса получил 9 тыс. акче, а также почетное платье, оставшись таким подарком весьма недовольным. По его мнению, а он всегда ценил себя, свою службу и мнение очень высоко, ему как человеку, некогда исполнявшему обязанности дефтердаров Багдада и Эрзерума, полагалось гораздо больше. Он не постеснялся сообщить об этом новому султану и получил вместо 9 тыс. 50 тыс. акче 127. Мехмед III оплатил из личной султанской казны также все долги, которые числились за его умершим отцом. В связи с восшествием на престол нового султана на янычарскую службу было зачислено 1270 новичков, служивших до того в корпусе аджеми огланов 128.

Мехмед III совершил торжественный выезд на пятничную молитву в Айа Софйю, что было одобрительно встречено всем населением Стамбула. В последние два года жизни Мурад III совсем не показывался на публике, по слухам, запуганный своими придворными карликами. «Выедешь, а обратно во дворец попасть не сможешь. Кулы — в сговоре и сбросят тебя с трона, от чего упаси Всевышний!» — убеждали они страшившегося своих янычар султана 129.

Вступив на престол, Мехмед III назначил новым великим везиром Ферхад-пашу и сразу же обратил все свое внимание на действия своего непослушного вассала — валашского господаря Михая, отряды которого в 1595 г. начали совершать успешные нападения на посланное еще Мурадом III турецкое карательное войско. Своим указом Мехмед III направил в помощь борьбе с восставшими валахами 3 тыс. янычар во главе с секбанбаши и назначил румелийского бейлербея Хасан-пашу руководить военными операциями против мятежников. Однако очень скоро стало ясно, что к борьбе с валахами следует привлечь сильную армию. Одновременно в Порте усиленно обсуждался вопрос о преобразовании управления в Дунайских княжествах с целью усиления там турецкого контроля и турецкой власти 130. Однако это обсуждение не привело ни к каким решениям. Османское правительство обратилось к простейшему (и любимому им) средству решения политических проблем — военному усмирению восстания. Такое решение было принято на созванном султаном расширенном заседании дивана. Оставалось уговорить принять в этом участие придворных сипахи, которые, вернувшись из Венгрии, не торопились отправляться в новый поход, требуя выдачи бахшиша и грозя бунтом. Их пытались увещевать, убеждали в «непатриотичности» такого поведения, наносящего урон «чести и достоинству веры и государства», объясняли недопустимость «неповиновения эмиру» и наконец отправили к улемам, обратившись к единственному непреложному авторитету и последнему средству. Однако между бунтующими и шейхульисламом согласия достигнуто не было. При этом сам шейхульислам не спешил издавать фетву, осуждающую поведение сипахи, не рискуя своим религиозным авторитетом, так как было ясно, что сипахи не послушаются и в случае издания фетвы, а может быть, и опасаясь за свою жизнь.

Правительству ничего не оставалось, как пойти на уступки мятежникам. Для них к дворцовым воротам были вынесены мешки с монетой. Однако придворные сипахи не притронулись к ним, предъявив новое требование, — сместить с поста сердара Ферхад-пашу, якобы оскорбившего их во время текущего конфликта. Сердару приписывали слова, с которыми он будто бы обратился к сипахи: «Жены ваши порожни, а сами вы — гяуры» (по тогдашним понятиям — жесточайшее оскорбление). Толпа разъяренных сипахи стояла у дворцовых ворот (Мустафа Али пишет, что дело происходило около мечети Айа Софйя) в окружении придворных и улемов, готовая взяться за камни. Вскоре камни и в самом деле полетели в головы сановников, которые поспешили сесть на лошадей и удалиться. Только тогда к бунтовщикам была применена сила — янычарский ага отдал приказ своим янычарам разогнать бунтующих с помощью дубинок 131. Бунт сипахи был подавлен. Янычары явились единственными спасителями и защитниками интересов трона, за что получили 120 тыс. акче. Десять офицеров корпуса, кроме того, были одарены «почетным платьем» 132.

Тот факт, что бунтовщики не удовлетворились выданными им деньгами и потребовали смещения Ферхад-паши, похоже, оправдывало возникшее подозрение, что за их спиной стоял смещенный с поста великого везира и сердара Синан-паша. В столице открыто говорили, что бунт был поднят его сторонниками. После подавления его Синан-паша, в это время находившийся неподалеку от Стамбула, отправился в Малкару 133, смирившись со своей отставкой. Таким образом, по-видимому, можно говорить о том, что с этого времени придворное войско почти открыто начало использоваться в борьбе за власть влиятельными сановниками столицы. Любопытно и то, что придворное войско на жалованье не представляло собой монолитного целого. В данном случае янычарам противостояли придворные сипахи, и одна группа была использована правительством для борьбы с другой.