Ирина Петросян - Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.)

Высадившись на европейском берегу, Мехмед двинулся в сторону Сербии. Неподалеку от Филибе войска братьев едва не столкнулись друг с другом, однако Мехмед еще не был готов к сражению и обошел армию Мусы, удачно соединившись на Топлице с войском Стефана Лазаревича, македонского болярина Богдана и беями Румелии, перешедшими на сторону Мехмеда. Среди последних был и Паша Йигит, бежавший из тюрьмы в Дидимотике. Лишь после этого 10 июля 1413 г. Мехмед принял сражение на равнине близ деревни Чамурлу неподалеку от Самокова.

Муса, кроме румелийской конницы, имел в своем войске 7 тыс. янычар. Это были меткие стрелки из луков, принимавшие на себя, после азебов, первый удар конницы противника и способные нанести ей большой урон. Так было и на этот раз. Сам Муса сражался с большой храбростью, собственноручно порубив саблей множество врагов 148. Однако, согласно сохранившемуся рассказу, был убит своими же собственными янычарами 149. По другой версии, он бежал с поля боя, был настигнут погоней и задушен 150.

Хронист Ашык-паша-заде, ссылаясь на рассказ раннего османского историка Яхши Факиха, сообщает о событиях так: Мехмед явился со своим войском в местечко Йорус (район Ускю-дара), где, дождавшись судов, предоставленных ему византийским императором, переправился на них на европейский берег и расположился у Инджекиза. Сюда же прибыл с отрядами румелийских сипахи Эвреноз-оглу Али-бей. Тогда же к Мехмеду перешел и Михаль-оглу Яхши-бей, представитель знатного рода румелийских сипахи. И тот и другой были авторитетными лидерами в среде военной верхушки, и их поддержка много значила для успеха дела Мехмеда. Брат Михаль-оглу Яхши-бея, Мехмед-бей, являлся бейлербеем Мусы и, как пишет Ашык-паша-заде, сам послал Яхши-бея в войско Мехмеда. Это обеспечивало интересы фамилии в случае победы любого из противников. На сторону Мехмеда перешли многие тимариоты Румелии — Мусе остались верными лишь силы акынджи и янычары, хотя ага янычарского корпуса предпочел переметнуться на сторону Мехмеда 151.

Сражение возле Самокова, как уже указывалось, было проиграно Мусой. При этом, по сообщению Нешри, янычары сражались на его стороне до последнего, но не смогли повлиять на исход сражения 152. Конница акынджи, сражавшаяся на стороне Мусы, в одиночку не была способна выигрывать крупные сражения, требовавшие известной тактической выучки. По существу, акынджи были мастерами внезапных набегов, ставящих своей целью разграбление вражеской территории. Сообщая о конце Мусы, Ашык-паша-заде пишет, что он бежал с поля боя в сопровождении своего раба по имени Терзи Саруджа. В одном месте лошадь османского бея, якобы споткнувшись, упала, а раб, сопровождавший своего хозяина, перебил ей сухожилия и доставил Мусу к Мехмеду. Рассказывая о смерти Мусы, Ашык-паша-заде опять прибегает к иносказательности, не одобряя братоубийства. Он пишет, что вечером в шатре Мехмеда состоялся совет, на котором обсуждалось сложившееся положение. Затем, не упоминая имени Мусы, хронист загадочно добавляет, что некто «в ту же ночь был отправлен к „дедам” в Бурсу» 153. Читатель, впрочем, хорошо понимал, что речь идет о Мусе, который был убит, а его тело отправлено в Бурсу для захоронения в месте погребения его предков.

Чтобы подчеркнуть свое неприятие убийств внутри османской династии, Ашык-паша-заде заканчивает описание обстоятельств воцарения Мехмеда стихами:

В междоусобной борьбе сыновей Баязида за власть янычары использовались каждым из претендентов. Янычары имелись у Исы, когда тот осаждал Бурсу. Янычарской корпус был в войске Сулеймана 155. По наследству от него он перешел к Мусе. Конечно, янычары как пехотное подразделение являлись важным дополнением к конному войску. Но не только это было важным. Наличие янычар должно было указывать на высокий статус верховной власти, повышало авторитет правителя, позволяло ему иметь некоторую военную силу, независимую от сипахийского воинства, часто преследовавшего собственные интересы. Хотя и янычары, как это видно из рассказанных событий, не всегда являлись надежной опорой власти.

Единоличное воцарение Мехмеда ознаменовало собой восстановление Османского государства и начало его политического возрождения. Наследнику Баязида, казалось, ничто не связывало рук. Он наказал слуг своего брата, не оказавших ему должной поддержки. Бейлербей Мусы, Михаль-оглу Мехмед-бей, представитель старой военной аристократии Румелии, был отправлен в изгнание в Токат, где ему была назначена пенсия — 1000 акче в месяц. От худшей участи его спасло то, что его брат, по его же совету, перешел на сторону Мехмеда. Шейх Бедреддин, поддерживавших Мусу, с сыном и дочерью, был отослан в Изник с такой же суммой денежного содержания. Вся Румелия признала власть Мехмеда, который отправил письма с извещением о своем воцарении всем соседним государям 156. Завершилось восстановление Османского государства, но, как оказалось, не закончился смутный период его истории.

Византийский император Мануил, оказав помощь Мехмеду, рассчитывал на установление мирных отношений со своим мусульманским соседом, а возможно, и на территориальные уступки. Действительно, после победы Мехмед был настроен к грекам вполне миролюбиво и в письме, посланном византийскому императору, даже назвал его отцом 157, подчеркнув политическое старшинство императора. Византия получила обратно отвоеванную Мусой прибрежную полосу Черного моря и Фессалию. Сербия также смогла возвратить себе ряд своих областей. Валашский господарь Мирча, владетели Мореи и полунезависимые болгарские боляре прислали в Эдирне своих послов с выражением своей покорности. Однако Мирча лишь через три года начал выплачивать ежегодную дань Мехмеду и то после того, как тот предпринял военный поход против валашских земель, захватив ряд городов на правом берегу Дуная, а также Джурджево 158.

По сообщению Халкокондила, Мехмед, поддерживая мирные отношения с Византией, старался, чтобы янычары не сообщались с греками из страха их бунта и возможного предательства 159, помятуя, очевидно, о той роли, какую они сыграли во время его борьбы с Мусой. Это первое в исторической литературе того времени (XV в.) упоминание о некой политической роли, которую начали приобретать янычары в османской истории.

Возрождение Османского бейлика между тем не входило в расчеты его главного противника в Малой Азии — караманского бея. Воспользовавшись уходом Мехмеда из Азии для борьбы с братом Мусой, Мехмед-бей Караманоглу попытался захватить азиатскую столицу османов Бурсу. Двигаясь к ней из Силиври, он грабил и жег места, по которым проходила его армия, опустошив все вокруг Бурсы. 31 день он осаждал ее, делая подкопы под крепостные стены города. Однако субаши Бурсы Хаджи Иваз-паша умело оборонялся. Вовремя обнаруживая места подкопов, осажденные каждый раз убивали минеров. Он также помешал осаждающим лишить город воды, продержавшись до того момента, когда к Бурсе подошла траурная процессия с телом убитого Мусы. Это отрезвляюще подействовало на Мехмеда Караманоглу. Он снял осаду с Бурсы и возвратился в свой бейлик. Борьба двух Мехмедов была еще впереди.