Ирина Петросян - Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.)

Селим, перебравшись сначала в Крым, а затем в Аккерман, появился в Румелии с 30-тысячным войском и после длительных переговоров с посланцами еще живого Баязида, не приведшими к успеху, вступил в сражение с армией отца, но потерпел поражении и был вынужден бежать в Кафу (совр. Феодосия), что еще более обострило ситуацию.

В османской столице, без сомнения, находились сторонники прихода к власти шехзаде Селима. Однако у Баязида имелся сын Ахмед, который был старше Селима и потому полагал, что имеет большие права на верховную власть, чем брат. Ему принадлежали к тому же большие заслуги в подавлении опаснейшего для государства восстания Шахкулу в Анатолии. Однако вооруженное выступление Селима показало всем, что этот принц продолжит борьбу за власть и в случае воцарения Ахмеда. Баязид твердо решил взять события под свой контроль и созвал совет из высших лиц государства. Большинство его сановников, т. е. придворная партия, высказалось за провозглашение султаном Ахмеда, который пользовался благосклонностью старого отца-султана. Баязид назвал на совете своим преемником именно его. Один лишь Херсек-заде Ахмед-паша, как кажется, попытался создать благоприятные условия для восшествия на престол Селима, предложив назначить его правителем Смедерово — поближе к столице. Однако это предложение не получило поддержки других членов совета. Ахмеду было послано письмо с приглашением явиться в Стамбул. Вскоре он, со своим дядькой (лала) Синан-беем, прибыл в Малтепе, местечко неподалеку от столицы, расположенное на азиатском берегу Босфора. В город для переговоров он послал своего дядьку, сам оставшись дожидаться известий 456.

Узнавшие о прибытии принца янычары, сторонники прихода к власти Селима, а не Ахмеда, подняли бунт. Они выдвинули против принца Ахмеда обвинение в недостаточном рвении, проявленном им якобы в борьбе против Шахкулу, и заявили, что он не годен для роли султана. По их мнению, для этого гораздо более подходил принц Селим 457. В ходе мятежа, янычары подвергли грабежу столицу, напав при этом на дома сановников, являвшихся сторонниками шехзаде Ахмеда, при этом были разграблены и дома ни в чем не повинных жителей. Всю ночь янычары занимались разбоем и грабежами, а утром явились к воротам султанского дворца, повинились в совершенных ими ночью преступлениях и потребовали от султана сместить неугодных им сановников, что и было исполнено. Пощадили лишь старого слугу и сподвижника Баязида Мустафа-пашу. Не выпуская инициативу из своих рук, янычары заняли все пристани города, чтобы помешать Ахмеду переправиться на европейский берег. Тому ничего не оставалось, как возвратиться в Караманский вилайет, управителем которого он являлся. Неудачливый принц попытался собрать войско из своих сторонников и подчинить себе Анатолию, но неожиданно приобрел себе еще одного соперника в лице племянника по имени Мехмед. Мехмед был сыном умершего сына Баязида, Шахиншаха, и также объявил о своих претензиях на власть. Он укрепился в Конье, где нашел себе сторонников (старая Конья всегда была готова поддержать смуту внутри османской династии), но не смог выдержать осады города со стороны Ахмеда, который, взяв город, казнил всех, кто поддерживал Мехмеда.

Ситуация крайне осложнялась напряженной обстановкой среди различных племен Анатолии — варсак, автарлу, караманлу, тургутлу, бозоклу, текелю и хамидлю, среди которых успешно велась шиитская пропаганда через эмиссаров персидского шаха. Наиболее преуспевшим в этом оказался человек по имени Нуреддин. Ему удалось собрать значительное по численности войско из туркмен, которое совершило нападение на окрестности Токата и Амасьи. Целью Нуреддина был Ахмед. Отряд дядьки принца Ахмеда, посланный против повстанческой армии Нуреддина, был полностью разгромлен, а его глава убит. Когда весть об этом достигла Стамбула, это крайне воодушевило сторонников принца Селима, и в этих обстоятельствах старый больной султан Баязид счел за благо послать письмо своему бунтовщику-сыну с выражением отцовской благосклонности и предложением занять трон. Письмо Селиму от отца повезли четыре старших офицера янычарского корпуса — яябаши. Однако это еще не было окончанием борьбы.

Ахмед был полон решимости сопротивляться приходу к власти Селима любой ценой, а теперь уже и спасать свою жизнь. Он послал письмо своему брату Коркуду, который был немного старше его, но не претендовал на трон из-за явного благоволения Баязида к Ахмеду. В письме Ахмед предлагал Коркуду занять османский трон вместо него. Новый претендент на престол прибыл в Стамбул в сопровождении лишь трех слуг, которых взял с собой из Саруханского вилайета, которым он до того управлял. Явившись к янычарам, Коркуд заявил, что бежал от Ахмеда. Остановившись в Орта джами, казарменной мечети янычар, Коркуд щедро одарил придворное войско, качнув весы симпатий на свою сторону. Янычары исправно несли при нем караульную службу, ограждая от всяких сношений с незнакомыми лицами. Наконец Коркуд был вызван в султанский дворец, и там он объяснил свое прибытие в столицу страхом ослушаться приказа Ахмеда 458.

Очень скоро в Стамбул прибыл и Селим. Вопрос о престолонаследнике не был решен и только все более усложнялся. Селим разместился в шатре в столичном саду Йени Бахче, куда несколько дней к нему никто не являлся и не спешил объявить наследником престола. Это подвигло его действовать более решительно. Он пригласил к себе на встречу военачальников и беев Румелии, перед которыми изложил свою военную и внешнеполитическую программу. Селим заявил, что в случае прихода к власти начнет военную кампанию против «черкесов» (мамлюкских султанов) и отберет у них принадлежащие им города, что совершит также поход против сефевидского шаха и даже прострет свою руку до земель Индии. Он клятвенно обещал военной верхушке Румелии, что ни минуты не будет пребывать в бездействии, беспрерывно совершая походы 459.

В этой программе Селима обращает на себя внимание традиционное для тюркских правителей понимание задач ханской (султанской) власти — завоевательная, экспансионистская политика, ставящая целью подчинение соседних земель и народов и получение с них дани. Это была наилучшая цель, какую только мог предложить румелийской военной верхушке честолюбивый Селим. Политические традиции тюркского социума ни в коей мере не утрачивали своей привлекательности и в новых условиях бытования государства, отвечали ценностным установкам основной массы румелийского всадничества (сипахи), традиционно заинтересованного в постоянных завоеваниях с целью обретения земель и добычи. Да и сам Селим вполне разделял эти установки. Будущий турецкий султан обещал румелийским беям, что будет бороться со всеми видами притеснений в целях восстановления порядка и справедливости в государстве. Это обещание также отвечало социально-психологическим установкам тюркской среды, где хан представлялся мироустроителем и хранителем социального порядка. Вместе с тем все это хорошо вписывалось и в идеологические установки ислама с его требованиями ведения войн с неверными и поддержания общественной справедливости для всех членов мусульманской общины. Селим уверял румелийскую военную верхушку в том, что, в случае прихода к власти Ахмеда, ее ожидает политика «бездействия» 460.