Вера Ковалевская - Кавказ и аланы

К 695 г. относится свержение императора Юстиниана II и отправление его в ссылку в Хер сон ес, где он женился на дочери (или сестре) хазарского кагака Феодоре, переехал в крепость Дорос в горном Крыму, а затем на Таманский полуостров, в Фанагорию. У армянского писателя VIII в. Вардапета Гевонда мы читаем: «Юстиниан, у шедши в землю хазар, женился на дочери царя хазарского Хакана и просил у него помощи. Тесть Юстиниана отправил сильное войско, а с войском некоего Трвега, мужа могущественного. Достигши Константинополя, Юстиниан победил в битве соперников и снова утвердился на царстве. Трвег между тем был убит в сражении, а войско хазарское отослано обратно с превосходными подарками и с большим приобретением» [Гевонд, 1862, с. 11, 136). Несколько иначе описывает эти события Феофан.

Поскольку Юстиниан II не скрывал своих планов реставрации императорской власти, то правивший в Византии в это время Тиверий III потребовал у кагана выдать его живым или мертвым. Тот отправил наемных убийц, но Юстиниан И, предупрежденный женой Феодорой, бежал в Дунайскую Болгарию, провел там зиму с 704 на 705 г. и во главе «булгар и славинов» осадил Константинополь, который и захватил, восстановив себя в императорском достоинстве [Успенский, 1913, т. I, с. 727]. В этих событиях ему помог военачальник (cпафарий) Лев — будущий император, родоначальник Исаврийской династии, пребыванию которого на Кавказе мы обязаны нашими сведениями о северокавказских аланах начала VIII в. На этого-то спафария Льва император Юстиниан возложил сложную миссию — укрепить связи империи с аланами и за солидную сумму денег организовать их походы на территории абасгов, которые вместе с лазами еще в 697 г. восстали против Византии, призвав себе на помощь арабов [Кулаковский, 1898, с. 56; Успенский, 1927, т. II, с. 5; Воронов, 1975, с. 152].

На протяжении пяти-шести лет спафарий Лев является участником полных драматизма и неожиданностей событий, разворачивавшихся в земле алан, абасгов и апсилов. К нашему величайшему сожалению, император Лев Исавр не оставил записок, и всю информацию о происходивших событиях мы можем почерпнуть только у историка Феофана, не бывшего их современником. И все-таки мы позволим себе рассказ об этих годах, проведенных Львом на Кавказе, насытить живыми подробностями, но просим читателя помнить о том, что ряд характеристик мест, ситуаций мы возьмем из… мемуаров русского офицера-разведчика Ф. Торнау, оказавшегося в этих же местах с очень близкими целями, находящегося примерно на таком же положении, попадавшего в аналогичные ситуации, но… через 1130 лет. Описывая пути, которыми шел Лев, перевалы, переправы, казалось бы, мы могли пользоваться и нашими сегодняшними впечатлениями: мне удалось побывать — где пешком, где верхом, где на экспедиционной машине или вертолете — почти всюду, где мог или должен был быть Лев Исавр; но это то же самое, что путь по джунглям, наполненным дикими животными, сравнивать, с прогулкой по парку с гуляющими в вольерах фазанами и павлинами, слишком многое изменилось здесь за последнее столетие. Хотелось бы хоть в какой-то мере, увидеть глазами наших героев эти горы, полные опасностей, неожиданных встреч, нападений…

При Льве в руках Византии оставался лишь Фазис (совр. Поти), с востока надвигались арабы, гарнизоны которых уже заняли ряд лазских, апсилийских и абасгских крепостей, а на севере росла мощь хазарской державы, причем не только на Итиле, в Дагестане и в степях, а уже и в горах Кавказа. Точно, так же в 30-х годах XIX в. Россия на Черноморском побережье могла опереться лишь на несколько укрепленных пунктов (Сухуми, Бомборы-Гудаута, Пицунда, Гагра, Геленджик), связь между которыми по суше была ненадежной, непостоянной, а иногда и просто отсутствовала. Если учесть, что по Кубани, в Пятигорье и далее на восток вплоть до Дагестана располагалась цепь русских укреплений, а путь между этими двумя районами приложения сил России находился в руках «немирных» горцев, то ситуация предстанет еще более сходной. В обоих случаях возникала необходимость сбора информации о расстановке сил, о характере и степени пригодности страны для военных передвижений (конных либо пеших подразделений), о доступности перевалов, о населении, его враждебности или дружественности тем странам, чьи интересы представляли разведчики, о которых идет речь.

Лев Исавр попал в Закавказье, в Фазис, морским путем, через Трапезунд. Ту солидную сумму денег, которою снабдил его для передачи аланам Юстиниан II, он временно оставил в Фазисе, сам же в сопровождении нескольких местных жителей, верных Византии, направился через Апсилию к аланам. С подобной же миссией прибыл — из Тифлиса в Сухуми осенью 1834 г. Ф. Торнау. Некоторое время он находился то в Сухуми, то в Бомборах, чтобы подобрать себе надежную группу помощников из местного населения для выполнения намеченного плана — проникновения на вражескую территорию за Гагрой; собственно, это именно и есть та территория абасгов или санигов времени Льва Исавра, на которую нужно было организовать нападение алан. Как и Льву Исавру, Торнау, для того чтобы попасть на территорию Северо-Западного Кавказа, нужно было сначала попасть на северные склоны Большого Кавказа, что в обоих случаях было нелегко, так как кавказские перевалы контролировались с севера в VIII в. аланами, а в XIX в. родственными абхазцам абазинами, заинтересованными в дружественных отношениях с Россией. Можно предположить, что подготовка к переходу на Северный Кавказ и выбор надежных спутников были аналогичны для Льва и Торнау. Очевидно, им обоим в качестве спутников кроме местных жителей (лазов у Льва и абхазцев у Торнау) нужны были проводники, «так как в горах опасно путешествовать по незнакомым местам, не имея провожатого из того племени, общества или аула, через которые приходится ехать. Такой провожатый служит перед своими ответчиком за путешествующих и, с другой стороны, обязан защищать их и мстить за них, если им будет нанесена обида» [Торнау, 1864, ч. I, с. 81].

И Лев и Торнау расплачивались за помощь деньгами и правительственными обещаниями, которые они были уполномочены давать за оказанные им серьезные услуги (армейские чины, прощение бывших ранее проступков), — все это до удивительного совпадает, несмотря на тот огромный, собственно, поток времени, который разделял рассматриваемые события. И там и тут одних обещаний было мало, залогом того, что обещания, даваемые разведчиками, будут выполнены, было их официальное положение: спафарий, уполномоченный Юстинианом II, с одной стороны, и Торнау, уполномоченный русским государем и имевший поручителями владетелей Абхазии, — с другой. Но нужны были гарантии со стороны проводников и спутников. Если абасги предлагали Льву заложником сына владетеля, то Торнау прибегал к самым сильным местным средствам, позволявшим обезопасить его жизнь: прошел обряд аталычества, получил клятву верности именем могилы отца и матери, крестом и Кораном [Торнау, 1864, ч. I, с. 83]. В группе Торнау трое ехали верхом, четверо шли пешком. Насчет того, какой транспорт был у Льва, мы ничего не знаем, но, очевидно, также часть была верхом (скорее всего и сам Лев Исавр).