Сергей Аверинцев - История Византии. Том III

Георгий Пахимер прямо объясняет расцвет Никейской империи прочной организацией ее военных сил, прежде всего пограничных [81] Pachym., I., p. 16. 2–19. . Эта организация сложилась, по-видимому, в строгую систему уже при Феодоре I Ласкарисе. Границу государства защищали три рода войск. Главное место среди них принадлежало акритам — пограничным военным поселенцам, пешим воинам, обладавшим большим опытом партизанской борьбы. Они располагали значительными земельными наделами и пастбищами, не платили государственных налогов и получали жалованье. Акриты несли военную службу по месту расположения своих владений. Оборона границ означала для них одновременно охрану собственного достояния. Акриты нередко по своей инициативе предпринимали грабительские набеги на территории соседей. Среди акритов было немало еретиков, в их рядах находили себе убежище и другие оппозиционные элементы [82] P. W. Wittek. Das Furstentum Mentesche. Studien zur Geschichte West-Kleinasiens im 13–15. Jh. Istanbul, 1934, S. 4–11. . Сравнительная обеспеченность и слабый государственный контроль при постоянной военной опасности способствовали развитию сознания сословного и социального единства и укреплению чувства взаимовыручки и солидарности.

Помимо акритов, многие крепости на границе защищали гарнизоны, укомплектованные из греков и иноземцев (франков, армян, славян, турок), целиком находившихся на государственном содержании. Наиболее видные из них (как и наиболее выдающиеся из акритов) получали вместо жалования пронии.

Наконец, к обороне границ, особенно в период острой военной опасности, привлекались и стратиоты — конные воины из зажиточного населения свободных деревень. В отличие от акритов, они участвовали в длительных и далеких военных походах. Процесс имущественной и социальной дифференциации среди стратиотов протекал в XIII в. особенно бурно. Некоторые из них влились в ряды прониаров, немало стратиотов в случае продвижения врагов в глубь византийской территории переходило на положение акритов, многие же оказывались прониарскими париками.

Ко времени возникновения Никейской империи далеко не все земли в северо-западном углу Малоазийского полуострова находились в собственности светских и духовных феодалов. Здесь было немало государственных и императорских поместий. В распоряжении и теми и другими никейские правители, кажется, уже не делали никакого различия. Кроме того, много владений в результате латинского завоевания и эмиграции их собственников в западные области империи осталось без законных наследников на месте. Немало земель было конфисковано Феодором I Ласкарисом у своих политических противников и у местных правителей, противившихся упрочению и расширению его власти. В распоряжении правителя Никейской империи оказались и владения константинопольских монастырей и церквей, в частности владения св. Софии.

Все эти земли составили фонд казны, который и был использован Феодором Ласкарисом для укрепления своей власти. Практически земля была тем единственным достоянием, которым император располагал для удовлетворения разнообразных нужд государства в первое десятилетие после его основания.

Акты монастыря Лемвиотиссы показывают, что в первой половине XIII в. произошло значительное перераспределение земельной собственности между разными социальными группами. Уже на время правления этого императора приходится быстрый рост до того мало заметных прониарских владений, легших в основу формирования военных сил империи. Выросли и крупные поместья придворной и чиновной местной знати: именно землей мог Феодор Ласкарис наградить своих сторонников за помощь и поддержку, не имея достаточно денежных средств для выплаты руги [83] H. Glykatzi-Ahrweiler. La politique agraire des empereurs de Nicee. — Byz., XXVIII, 1959, p. 56–62. .

Пронин выдавались лишь на срок жизни с обязательным условием несения службы. Прониары не имели права покупать землю своих париков. Верховное право собственности на нее принадлежало государству. Прониар обладал судебно-административными правами в отношении населения своей иронии, но он не был безраздельным собственником ни земли, ни париков пронии [84] G. Ostrogorskij. Pour l'histoire de la feodalite byzantine. Bruxelles, 1954, p. 68–71. .

Система проний была для никейских императоров могущественным средством сплочения феодалов вокруг императорского престола. Лишь в дальнейшем своем развитии, начиная со второй половины XIII в., она стала приводить к прямо противоположным результатам. Военные силы прониара не всегда комплектовались из зависимых от него париков. На территории пронии жили и представители других социальных категорий: мелкие феодалы, свободные собственники, горожане, деклассированные элементы. Из них прониар создавал свою дружину, с которой являлся на императорскую службу.

Наследственные владения, которыми никейский император наделял высшее чиновничество, также отличались от благоприобретенных и родовых владений феодалов. При наследовании пожалованного императором поместья, так же как при смене царствования, необходимо было получить от императора подтвердительную грамоту. Таким образом, дальнейший рост владений феодала при укреплении прав императора на государственные земли в значительной мере зависел от степени усердия крупного собственника в выполнении своих обязанностей, от благоволения главы государства и от внешнеполитических успехов, связанных с захватом новых территорий.

К XIII в. и провинциальная землевладельческая аристократия и столичная чиновная знать основывали свое могущество на владении земельной собственностью и эксплуатации бесправных париков. Однако борьба между этими двумя группировками класса феодалов не прекратилась полностью и в правление Комнинов. Лишь теперь, впервые десятилетия XIII в., в пределах сравнительно единого экономического района на северо-востоке Малой Азии была временно достигнута консолидация сил господствующего класса, которой способствовали система проний и императорских пожалований, а также серьезная внешняя опасность.

В течение всего периода существования Никейской империи в Малой Азии имел место быстрый рост крупной феодальной собственности. Свободное крестьянское землевладение переживало не менее быстрый упадок. Парикия стала почти повсеместной [85] P. Charanis. On the Social Structure and Economic Organization of the Byzantine Empire in the Thierteenth Century and Later. — BS, 12, 1951, p. 129–133. . Ряды париков пополняли лишенные имущества поселяне, бежавшие из областей, занятых латинянами и турками или опустошенных войной.