Сергей Аверинцев - История Византии. Том III

Несколько иначе описывает эти трагические события латинофильски настроенный историк Дука. Стремясь оправдать Джустиниани Лонга, он доказывает, что атаку турок отбили у ворот св. Романа уже после его ухода. Турки же проникли в город якобы через случайно обнаруженные ими потайные ворота (Керкопорта), захватили на этом участке городские стены и с тыла напали на осажденных [517] Duсas, р. 359.2–11. Е. Ivanka. Der Fall Konstantinopels und das byzantinische Geschichtsdenken. — JOBG, III, 1954; R. Browning. A Note on the Capture of Constantinople in 1453. — Byz., XXII, 1952/53; U. Вenigni. La caduta di Constantinopli ed un appello postumo ai latini. — «Bessarione», № 43–44, 1900. .

Так или иначе, турки ворвались в осажденный город. Вид турецкого знамени, развевавшегося на башне ворот св. Романа, вызвал панику среди итальянских наемников. Однако и тогда сопротивление византийцев не прекратилось. Жестокие бои происходи ли в кварталах, прилегавших к гавани. «Народи-ж, — пишет Нестор Искандер, — по улицам и по двором не покоряхуся турком, но бьяхуся с ними…, а инш людш и жены и дети метаху на них сверху полат керамиды (черепицу) и плиты и паки зажигаху кровли палатные дровяные и метаху на них со огни, и пакость им деяху велiю» [518] Нестор Искандер, стр. 38. .

Константин XI с кучкой храбрецов бросился в самую гущу сражения и бился с мужеством отчаяния. Император искал смерти в бою, не желая попасть в плен к султану. Он погиб под ударами турецких ятаганов. Мехмед II, желая собственными глазами убедиться в смерти врага, приказал своим солдатам разыскать его труп. Его долго искали среди груды мертвых тел и обнаружили по пурпурным сапожкам с золотыми орлами, которые носили только византийские императоры. Султан повелел отрубить голову Константина XI и выставить ее на высокой колонне в центре завоеванного города. Пленные константинопольцы с ужасом смотрели на это зрелище.

Ворвавшись в город, турки перебили остатки византийских войск, а затем стали истреблять всех, кто встречался на их пути, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. «В некоторых местах, — пишет Сфрандзи, — вследствие множества трупов совершенно не было видно земли». По городу, продолжает этот очевидец событий, сам захваченный в плен турками, неслись стенания и крики множества убиваемых и обращаемых в рабство людей. «В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат, обращают в рабство, разлучают и насильничают» [519] Phrantz., p. 288.20–290.8. .

Трагические сцены разыгрывались и на берегу Золотого Рога. Узнав о взятии города турками, итальянский и греческий флот поднял паруса и готовился к бегству. На набережной собрались огромные толпы народа, которые, толкаясь и давя друг друга, стремились попасть на корабли. Женщины и дети с воплями и слезами умоляли моряков взять их с собой. Но было поздно, моряки лихорадочно спешили покинуть гавань. Три дня и три ночи длился грабеж великого города. Повсюду, на улицах и в домах, царили разбой и насилие. Особенно много жителей Константинополя было захвачено в плен в храме св. Софии, куда они сбежались, надеясь на чудесное спасение в стенах почитаемой святыни. Но чуда не произошло, и турки, перерезав кучку защитников храма, ворвались в св. Софию.

«Кто расскажет о плаче и криках детей, — пишет Дука, — о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов, кто расскажет? Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами…, а если они силой отталкивали от себя, то их избивали… Если кто оказывал сопротивление, того убивали без пощады; каждый, отведя своего пленника в безопасное место, возвращался за добычей во второй и третий раз» [520] Duсas, р. 367.2–13. . По словам Дуки, турки «стариков, находившихся в доме и не способных выйти из жилища вследствие болезни или старости, безжалостно убивали. Младенцев, недавно рожденных, бросали на улицы» [521] Ibid., p. 371.13–15. . Константинопольские дворцы и храмы были разграблены и частично сожжены, прекрасные памятники искусства уничтожены. Ценнейшие рукописи погибли в пламени или были затоптаны в грязь.

Большинство жителей древнего города было перебито или захвачено в плен. По словам очевидцев, турки гнали из Константинополя десятки тысяч пленников и продавали их на рынках рабов. Только через три дня Мехмед II приказал прекратить грабеж покоренного города и торжественно вступил в Константинополь под восторженные клики своих воинов. По легенде, в знак победы над «неверными» султан въехал на белом коне в храм св. Софии, удивлялся необычайной красоте этого великолепного здания и повелел превратить его в мечеть. Так 29 мая 1453 г. под ударами турецких войск пал некогда знаменитый и богатейший город, центр культуры и искусства — Константинополь, а с его падением фактически прекратила свое существование и Византийская империя.

Поэты разных народов долго оплакивали гибель великого города. Армянский поэт Абраам Анкирский горестно писал о падении Константинополя в таких стихах:

После разгрома Византии Турция превратилась в одну из могущественных держав средневекового мира, а захваченный Мехмед ом II Константинополь стал столицей Османской империи — Стамбулом [523] Стампол (Стамбол) — Истампол происходит фонетически от греч. εις την πολιν, что означает «в город». Турки придали форме Стамбол новую этимологию, осмыслив это название как «Исламбол» («изобилие ислама»). .

Для греческого населения турецкое завоевание означало установление нового гнета: греки стали политически бесправными, их религия — гонимой. Произвол завоевателей был чудовищным даже для видавшей виды империи ромеев.

Византийцы были ограблены, их жилища разрушены, мужчины, женщины, дети оказались в плену у османов. В недавно найденном архиве адрианопольского купца Николая Исидора [524] J. Darrouzes. Lettres de 1453. — REB, 22, 1964, p. 72–127. обнаружено несколько относящихся к 1453 г. писем, где говорится о судьбе греков, попавших в турецкий плен. Духовенство Галлиполи просило Николая Исидора выкупить некоего Иоанна Магистра: жестокий мусульманин, которому достался Иоанн, требовал за него две с половиной тысячи аспров (и непременно деньги вперед). Другое письмо написано человеком по имени Димитрий, семья которого попала в руки какого-то евнуха. У Димитрия не было средств, чтобы выкупить своих родственников; он лишь мог посылать подарки евнуху, чтобы как-то умилостивить его и улучшить положение родных.