Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Таким образом, поражение 1156–1157 гг. не вело к отказу от экспансии в Италию, а лишь к изменению ее направления. Теперь Мануил все энергичнее ищет союза с итальянскими городами: Генуей и Пизой [807] F. Dolger. Regesten… II, № 1488, 1497–1499. , а особенно с Анконой, Кремоной, Павией [808] P. Lamma. Comneni e Staufer, vol. II. Roma, 1957, p. 193 sg. . В конце 60-х годов крупнейший североитальянский город Милан присягает на верность византийскому императору [809] P. Сlassen. Mailands Treueid fur Manuel Comnenos. — «Akten des XI. Internationalen Byzantinisten-Kongresses». Mimchen, 1960. . Одновременно с этим византийские дипломаты добиваются упрочения норманно-византийского союза — они хлопочут о том, чтобы создать личную унию обоих государств, и предлагают Вильгельму II, новому королю Сицилии, стать наследником Мануила [810] J. Parker. The Attempted Byzantine Alliance with the Sicilian Norman Kingdom. 1166–1167.— «Papers of the British School of Rome», 24, 1956. (позднее этот почетный титул был передан венгерскому принцу Беле-Алексею).

Столь активное вмешательство в итальянские дела не могло не обострить взаимоотношения империи с венецианцами, стремившимися стать твердой ногой на Балканах, но отнюдь не желавшими укрепления позиций Византии в Италии. К тому же они не могли равнодушно отнестись к аннексии византийцами далматинского побережья, что подрывало господство республики св. Марка на Адриатике. Конфликт, давно уже назревший, разразился 12 марта 1171 г., когда по приказу императора по всей территории Византии были арестованы венецианские купцы и конфискованы их товары [811] H. П. Соколов. Образование Венецианской колониальной империи. Саратов, 1963, стр. 304. . Действия византийского правительства привели к вооруженному столкновению: венецианский флот вторгся в Эгейское море и подверг грабежу Хиос, но должен был отступить перед византийской эскадрой. В союзе с германскими войсками венецианцы в 1173 г. атаковали Анкону, защитой которой руководили, если верить Евстафию Солунскому [812] W. Regel. Fontes…, I, p. 111. 22. , посланцы василевса, — но атака была неудачной. В мужественной обороне Анконы особенно отличалась графиня Альдруда ди Бертиноро: ее войска отразили нападающих и освободили город, сама знатная дама сражалась верхом на коне. Византийские писатели придавали огромное значение успеху в Анконе: по словам Евстафия, он предвещал грядущие победы — однако на самом деле столкновение с венецианцами поставило империю перед лицом могущественной вражеской коалиции. Фридрих Барбаросса, одержавший верх над Лигой итальянских коммун, и республика св. Марка были наиболее активными членами ее. Они стремились привлечь на свою сторону сицилийского короля и иконийского султана. Внешнеполитическая борьба Византийской империи вступала в новую фазу.

Внешняя политика Византии к началу 70-х годов XII в. достигла серьезных успехов: печенеги были разгромлены, половцы устрашены; Венгрия и Сербия превратились в вассальные государства; сельджуки, оттесненные в глубь Малой Азии, не решались нападать на империю; в Италии у Византии были активные союзники, а переворот 12 марта 1171 г. освободил империю от венецианского засилья. И тем не менее Византия стояла перед внешнеполитической катастрофой. Бесконечные войны тяжело обременяли государственную казну. Войска были утомлены непрерывными походами (бегство из-под Дамиетты — пожалуй, наиболее яркий эпизод, свидетельствующий об усталости армии). Более того, самые принципы внешней политики Мануила вели к поражению.

Политика Мануила была двойственной. Он продолжал традиции Алексея, трезвого дипломата и воина, не строившего далеко идущих планов, но мало-помалу оттеснявшего своих опасных соседей. Быстрые рейды, закрепление на захваченной территории, сооружение опорных баз-крепостей позволило Комнинам постепенно продвигаться в глубь вражеских владений. Этой трезвой военной тактике соответствовала гибкая дипломатия. Династические браки, еще в X столетии почти совсем чуждые византийским традициям, теперь становятся одним из распространеннейших средств политики василевсов. По-прежнему императоры не брезгают сеять рознь между своими врагами, но гораздо чаще прибегают к иному средству — щедрыми дарами и еще более щедрыми обещаниями завоевывают они сердца местной знати: в Италии, Сербии, Венгрии, даже среди сельджуков — повсюду византийцы находят сторонников из местного населения, используя вражду феодальных клик и социальные противоречия. Империя не придерживается гордой политики «блестящей изоляции», так отличавшей ее в предшествующие столетия, когда она позволяла себе покупать наемников, но не вступать в союзы, когда византийские правители не признавали ни одно государство достойным партнером в политической игре и сознательно унижали иноземных послов на дворцовых приемах. В XII в. византийцы постоянно создают коалиции: то вместе с Конрадом III и венецианцами они противники сицилийских норманнов и французского короля, то, напротив, в борьбе против Венеции и Фридриха Барбароссы ищут поддержки Генуи, Милана, а затем французов и англичан.

Но трезвость военной тактики и дипломатической игры странным образом переплетается у Иоанна и особенно у Мануила с фантастическими замыслами универсалистского толка. Время от времени при дворе Комнинов вспоминают, что Византия — единственная наследница древнего Рима. В 1141 г., незадолго до смерти, Иоанн, видимо, опьяненный своими — довольно скромными — успехами в Сирии, писал папе Иннокентию II, что василевс держит в руках меч светский, а наместник св. Петра — духовный меч, и общими силами они могут восстановить единство христианской церкви и Римской империи [813] Cм. G. Ostrogorsky. Geschichte…3, S. 318 и указанную там литературу. Ср. также H. A. Siderides. Τα περι ενωσεως των εχχλησιων γραμματα του αυτοχρατορος 'Ιωαννου του Κομνηνου. Konstantinopel, 1927 (нам недоступно) и возражения: F. Dolgеr. — BZ, 28, 1928, S. 202 f. Ф. Дэльгер отстаивает датировку писем Иоанна II 1124 и 1126 гг. . «Тебе подчинена, — восклицал Евстафий Солунский, обращаясь к Мануилу, — не та или иная область, но вся земля (την συμπασαν γην)» [814] W. Regel Fontes…, I, p. 125. 13–15 Cp. Eustathii Opuscule, р. 343. 6–8. , и сам Мануил в официальном эдикте наделял себя пышными титулами императора Венгерского, Хорватского, Сербского, Болгарского, Грузинского, Хазарского, Готского [815] С. Mangо. The Conciliar Edict of 1166.—DOP, 17, 1963, р. 324. 3–5 См. заметку: F. Dодgеr. — BZ, 28, 1928, S. 200. . Дело не только в трескучих фразах. Мануил — особенно в годы своих успехов — все чаще строит реальную политику на принципах универсализма. Поход на Египет и особенно длительные войны в Италии, унесшие тысячи жизней и дорого обошедшиеся византийской казне, — все это шло в разрез с действительными интересами империи и не соответствовало трезвым принципам политики Алексея [816] Многие византийцы, замечает Никита Хониат, осуждали горячую и дерзкую политику Мануила, бессмысленно расточавшего больпше средcтва (Nic. Chon., р. 265. 1–8). .