Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Важным признаком ослабления юстиниановского деспотического режима явилась активизация синклита. В VI столетии он не играл никакой политической роли. Напротив, в тронной речи, написанной для юного Константа II, подчеркивалось значение синклита, который якобы не желает терпеть беззаконие в «Римском государстве»; император просил синклитиков быть и в дальнейшем его советниками и хранителями общего блага подданных [802] О роли синклита см. Ch. Diehl. Le Senat et le Peuple Byzantin aux VII-e et VIII-e siecles. — Byz., I, 1924, p. 201–213. .

Децентрализация государственного аппарата, внедрение фемной системы, замена наемной армии ополчением, уменьшение жалования столичным чиновникам, прекращение хлебных раздач — все крупные и мелкие перемены, происходившие в VII в., объективно вели к снижению политического значения столицы, а постепенная натурализация хозяйства не могла не отразиться на ее экономическом положении. Если население городов вообще неодобрительно относилось к политике византийских императоров, то население Константинополя должно было питать это недовольство с особенной силой.

Итак, в 663 г. Констант II покинул столицу. Отплывая из гавани, он, согласно преданию, плюнул в сторону Константинополя. Император уезжал для того, чтобы больше уже не возвращаться. Путь Константа лежал через Фессалонику и Афины в Италию, оттуда — в Сиракузы.

Выбор Сицилии и Южной Италии в качестве новой резиденция византийского императора не был случайным. С половины VII в. экономическое и политическое значение этих областей в жизни империи сильно возросло. Туда эмигрировало большое число беглецов — богатых купцов, ремесленников, представителей знати из византийских провинций, захваченных арабами. Греческий элемент в Южной Италии и Сицилии в связи с этим значительно окреп. Но возрастанию византийского влияния на юге Италии и в Сицилии противодействовал папский престол, имевший здесь огромные земельные владения и пользовавшийся финансовыми льготами.

Пребывание византийского двора в Италии легло тяжелым бременем на местное население, а надменность императора вызывала недовольство придворных. Все это создавало благоприятную почву для заговоров, которые завершились 15 сентября 668 г. убийством Константа. Мечтам Константа о возрождении Римской империи на Западе не суждено было сбыться. Вспыхнувший было мятеж византийской и армянской знати, принадлежавшей к непосредственному окружению императора, был быстро подавлен экзархом Равенны, а труп императора отправлен в Константинополь.

После смерти Константа II императором был провозглашен его сын Константин IV. Столица империи вновь была перенесена в Константинополь, что символизировало новые попытки укрепления централизации. Последняя соответствовала интересам константинопольской чиновной и городской знати, но вызывала недовольство военачальников малоазиатских фем. Учитывая постоянную угрозу арабского нашествия, эта политика была чревата большими опасностями для правительства.

Мирный договор, заключенный Моавией, оказался краткосрочным. Моавия воздерживался от военных действий с Византией лишь в пору внутренних смут в Арабском халифате. Когда же он овладел престолом халифов, арабы возобновили свое наступление. Начиная с 663 г., арабские полчища ежегодно вторгались в Малую Азию: они разоряли страну, уводили пленных, угоняли скот. Арабские отряды вновь и вновь достигали Халкидона. Население Малой Азии героически сражалось против завоевателей. Борьба приобретала народный характер. Подавление Моавией восстаний масс в халифате ярко вскрыло антидемократическую сущность правления Омейядов. Перед лицом грозной арабской опасности происходит временное сплочение всех общественных сил в Малой Азии. Именно в это время Анатолийская фема превращается в крепкую военную организацию самообороны, опирающуюся на объединенных в сплоченные общины крестьян, из которых рекрутируется основная масса стратиотов. В ходе борьбы против арабов, в обстановке тяжелых военных столкновений происходит укрепление свободного крестьянства; многие колоны-энапографы превращаются в вольных общинников и вступают в армию. Фемные военачальники принуждены были не только не противиться, но даже способствовать этому.

В результате персидских, а затем арабских нашествий из Армении в Малую Азию переселяется множество армян: они включаются в войска византийцев, оборонявших эту провинцию от арабов.

Не будучи в состоянии закрепиться в Малой Азии, Моавия переходит к осуществлению плана захвата ее приморских областей, чтобы отрезать малоазийские фемы от столицы, а потом двинуться на Константинополь. Арабский флот начинает успешно действовать в некогда принадлежавших грекам водах: Кипр, Родос, Кос, Хиос — все эти острова перешли в руки арабов. В 670 г. арабский флот занял Кизик, в непосредственной близости от Константинополя; в 672 г. пала Смирна. Все побережье Ликии и Киликии попало под власть арабов. Опираясь на гавань Кизика, арабский флот блокировал столицу империи.

Не прошло еще и 50 лет с тех пор, как объединенные персидско-аварские силы стояли под стенами Константинополя, а византийской столице вновь угрожало наступление неприятеля. Но на этот раз положение было гораздо более опасным: авары и персы не смогли взять город прежде всего вследствие господства византийцев на море — город, с двух сторон омываемый морем, был неприступен, покуда оно оставалось в руках греков. Но византийская «талассократия» была подорвана арабами — новый враг превосходил греков не только на суше, но и на море. Казалось, дни византийской столицы уже сочтены.

В 674 г. арабский флот появился под стенами Константинополя и после жестоких схваток вынужден был отойти к Кизику. Набег повторился в следующем году — и опять без результата. Так продолжалось до 678 г., когда арабы с большими потерями покинули греческие воды. Особенно тяжелый урон был нанесен им так называемым греческим огнем, изобретенным сирийским греком Каллиником: это была самозагоравшаяся смесь, которая направлялась из специальных сифонов на вражеские корабли. Применяя изобретение Каллиника, византийцы могли поджигать вражеские суда на далеком расстоянии [803] C. Zenghelis. Le Feu Gregeois et les armes a feu des Byzantins. — Byz., VII, 1932, p. 265–286. .

В это же время в Арабском халифате вновь вспыхнули народные волнения. Против власти Омейядов поднялось христианское население Сирии, прежде всего горное племя мардаитов, к которым присоединились беглые военнопленные, рабы, местные крестьяне. Все это крайне осложняло положение арабского правительства.

После неудачи под Константинополем Моавия заключил новый мирный договор с Византией сроком на 30 лет. Арабы обязались ежегодно платить империи 3 тысячи золотых монет и выдавать 50 пленников и 50 коней. Византийский посол был торжественно принят в Дамаске и, уезжая, увез богатые подарки для императора. Победа над арабами при Константине IV имела громадное значение. До сих пор арабы двигались вперед, не встречая серьезного сопротивления. Казалось, нет силы, которая бы была способна остановить их поток. Теперь стало ясно, что арабскому наступлению может быть поставлен предел. Симптоматично и то, что основной отпор арабы получили не столько под стенами Константинополя, сколько прежде всего в Малой Азии — в результате длительного и упорного сопротивления народных масс. И пусть арабский натиск не вовсе прекратился — его конец можно было уже предвидеть в ближайшем будущем.