Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Все эти виды аренды, отражавшие распад старых, античных форм собственности, развивались в основном там, где земля сдавалась достаточно состоятельным арендаторам, способным затратить значительные средства на улучшение хозяйства и обеспечить уплату канона. Собственное хозяйство в V в. сохранилось главным образом на частных землях императоров.

С другой стороны, льготные условия аренды, которыми пользовалась значительная часть правящей верхушки империи, способствовали ее более тесному сплочению вокруг императорской власти.

Своеобразие развития аграрных отношений в Византии IV–V вв. — одна из причин того, что вопрос об их характере является в нашей науке дискуссионным.

На наш взгляд, в Византии IV–V вв. происходила глубокая ломка рабовладельческих порядков, рушились остатки античных, рабовладельческих форм собственности, росло не связанное с городом крупное частное землевладение, развивались условные формы держания и собственности на землю.

Изменение аграрных отношений в различных областях Византии отличалось большим своеобразием, зависевшим от преобладания тех или иных категорий крестьянства, соотношения крупного, среднего и мелкого землевладения, городской и независимой от городов земельной собственности. В некоторых областях, например в Греции, рабовладельческие устои были сломлены только славянскими вторжениями, в других, где численность свободного крестьянства была больше, а рабство оказывало слабое влияние на развитие колоната, его превращение в феодальную зависимость могло совершаться более интенсивно. В отдельных областях империи, как известно, раннефеодальные отношения стали складываться на основе внутренней эволюции рабовладельческого строя. Таково было положение в значительной части Малой Азии, ставшей впоследствии областью наиболее быстрого развития византийского феодализма, — она не знала варварских поселений в IV–V вв., а в VII в. успешно противостояла славянским и арабским вторжениям.

Одной из важнейших особенностей Византии IV–V вв. была огромная роль города в ее экономической, политической и культурной жизни [281] A. H. M. Jоnes. The Cities of the Roman Empire. Political, administrative and judicial institutions. — «Recueils de la societe Jean Bodin», VI. La ville, p. I. Bruxelles, 1954, p. 135–176; E. Ersten. Die byzantinische Stadt. — «Berichte zum XL International Byzantinisten-KongreB». Munchen, 1958, V, S. 1–48; Fr. Vittinghоff. Zur Verfassung der spatantiken «Stadt». — «Studien zu den Anfangen des europaischen Stadtewesens» (Vortrage und Forschungen, Bd. IV). Konstanz, 1958, S. 11–39; Г. Л. Курбатов. Ранневизантийский город (Антиохия в IV веке). Л., 1962; А. Н. М. Jones. The Later Roman Empire 284–602, v. I–II. Oxford, 1964. . В отличие от западной половины Римской империи, где города в это время приходили в упадок, городская жизнь затухала, экономика довольно быстро аграризировалась и центр экономической жизни перемещался из города в деревню, в Византии все эти характерные для разлагающегося рабовладельческого общества процессы протекали значительно медленнее, упадок городской жизни был менее ощутим. По подсчетам некоторых исследователей, в V–VI вв. здесь было около 1000 городов [282] E. Honigmann. Le Synekdemos d'Hierokles et I'Opuscule geographique de Georges de Chypre. — «Corpus Bruxellense Historiae Byzantinae. Forma imperil Byzantini», Fasc. I. Bruxelles, 1939, p. 12 (631. 3). . Число же городских общин-полисов (πολεις, civitas ), вероятно, было значительно большим. Хотя города распределялись по территории Византии неравномерно, в целом это была «страна городов», которые густой сетью покрывали ее основные области. Наряду с массой мелких в Византии было немало крупных городов: их население исчислялось десятками тысяч человек. В ряде крупнейших центров оно превышало 100 тыс. человек. В бурно росшем в IV–V вв. Константинополе, по самым скромным подсчетам, в конце IV в. было до 100, а в конце V в. — до 150 тыс. жителей. В старых городах Востока — Антиохии и Александрии — население было еще более многочисленным: в Антиохии IV–V вв. насчитывают до 250, в Александрии — до 300 тыс. жителей. Многие крупные города, такие, как Фессалоника, Иерусалим, Эдесса, Тир, Бейрут, Филиппополь, Дамаск, Никея, Эфес, Никомидия, имели от нескольких десятков до сотни тысяч жителей каждый.

Причины большей устойчивости ранневизантийских городов коренились в своеобразии социально-экономического развития восточной половины империи в течение предшествующих столетий. Характеризуя клонившуюся к упадку Римскую империю последних веков ее существования, Энгельс подчеркивал, что уцелевшие остатки торговли приходятся на восточную, греческую часть империи [283] K. Mapкс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 21, стр. 147–148. .

В своей основе ранневизантийский город IV–V вв. был еще во многом античным рабовладельческим полисом, не столько центром ремесла и торговли, сколько городом, основанным «на земельной собственности и земледелии» [284] К. Маркс. Формы, предшествующие капиталистическому производству. Политиздат, 1940, стр. 13. . В отличие от феодального, рабовладельческий город представлял собой единое целое со своей сельской округой ( territorium civitatis, regio ), владеть землями в пределах которой могли лишь граждане города. Помимо земель, находившихся в их частной собственности, значительная часть территории города являлась общей собственностью городского коллектива, сдававшейся в аренду горожанам.

Земельная собственность города была одним из важнейших источников доходов городской общины. Все граждане, прежде всего земельные собственники и держатели городской земли, были обязаны разного рода муниципальными повинностями.

Как общественный организм полис был основной формой организации рабовладельческого общества.

Богатые городские землевладельцы-рабовладельцы, сосредоточившие в своих руках большинство частных земель округи, утвердившие свое безраздельное господство в городских советах-куриях (булэ), в I–II вв. тратили огромные средства на муниципальные нужды, строительство, подкуп неимущей свободной бедноты.

В условиях кризиса рабовладельческого общества, наиболее тяжело отразившегося на полисной экономике, муниципальная аристократия уже не могла нести прежние расходы на нужды города. В основе падения ее интереса к муниципальной деятельности лежали экономические причины — упадок рабства, развитие колоната, вносившие весьма заметные изменения в отношения между собственником земли и земледельцем, землевладельцем и городской общиной. В III в. богатые муниципальные землевладельцы все чаще стремились выделить свои земли из городской округи и избавиться таким образом от ставших обременительными должностей и обязанностей. Правительство постепенно освобождало от муниципальных повинностей земли сенаторов, чиновников, военных. Количество этих свободных, экзимированных земель в III в. быстро росло, владения античного полиса уменьшались [285] Е. М. Штаерман. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957, стр. 95. . В этот период начался процесс запустения рабовладельческих полисов, столь характерный для городской жизни Византии IV–V вв. [286] О. В. Кудрявцев. Эллинские провинции Балканского полуострова во втором веке нашей эры. М., 1954, стр. 18 и ел.; И. С. Свенцицкая. Некоторые черты экономического развития Западной Малой Азии в системе Римской империи. — ВДИ, № 2, 1956, стр. 27; Е. М. Штаерман. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957; Г. Л. Курбатов. Некоторые проблемы разложения античного полисного строя в восточных провинциях Римской империи в IV в. — «Вестник ЛГУ», 1960, № 2, серия истории, языка и литературы, вып. 1, стр. 47–61.