Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

В последние годы правления Феодосия II Византия находилась под угрозой гуннского нашествия. Византийская дипломатия путем сложной интриги сумела направить Аттилу против Запада и тем отвести нависшую угрозу. Это развязало руки правительству. Поражение Аттилы на Каталаунских полях явилось большой победой и для Византии. Смерть Аттилы в 453 г. и последовавший затем распад его державы изменили международную политическую ситуацию к большой выгоде Византии. Но вместо гуннских полчищ появилась новая опасность: складывавшиеся готские государства; они снова поставили Константинополь под удар варваров-завоевателей.

Византийское правительство стремилось оказать Западной империи посильную поддержку против вандалов, завоевавших северную Африку и стремившихся овладеть Сицилией. Были посланы войска, которые, однако, вскоре пришлось отозвать вследствие нападения Аттилы. В продолжение десяти лет Византийская империя не могла прийти на помощь Западу. Дальнейшие события в Италии (взятие Рима Гейзерихом в 455 г. и пленение императорской семьи) произвели в Византии тягостное впечатление. Константинополь потребовал освободить императрицу и ее дочь, но вандалы оставили это требование без внимания. Напряженное внутреннее положение не позволяло, однако, Византии активно вмешаться в дела Западной Римской империи.

Ослабление опасности на западных границах дало возможность Маркиану проводить более активную политику в Грузии. Византийские войска принудили царя Губаза вступить в переговоры. Влияние Византии на церковно-политические дела Грузии в значительной степени усилилось: Грузия нуждалась в византийской помощи против Ирана, который оккупировал обширные территории Грузии, и стремилась к ликвидации самостоятельного грузинского государства. После Халкидонского собора положение в Грузии осложнилось, поскольку и там началась борьба между монофиситами и сторонниками Халкидонского исповедания.

Халкидонский собор привел к расколу византийской господствующей церкви. Безусловно, это явилось результатом усиления центробежных устремлений, развитие которых было в свою очередь связано с нарастанием социального протеста против всей системы общественно-политических отношений. Казалось бы, естественным следствием церковного раскола должен стать и политический распад Византии. Однако этого не произошло. Еще существовали могучие силы, заинтересованные в сохранении единства империи. В городах Сирии, Палестины и Египта греко-римские элементы все еще господствовали над местным населением (сирийцами, арабами, коптами). К тому же известная часть горожан получала выгоды от централизации, включаясь в административный аппарат и используя торговые связи. Что же касается господствующего класса рабовладельцев, то сохранение единства империи служило для него гарантией сохранения прежних имущественных отношений.

Несмотря на всю свою ненависть к императорским чиновникам, возмущение их насилиями и злоупотреблениями, городские массы не выдвигали прямых требований политического отделения тех или иных территорий от империи и создания самостоятельных государств. Но поскольку в религиозную распрю включались самые широкие слои местного — сирийского, коптского, арабского — населения, постольку церковный раскол угрожал перерасти в политический, которого отнюдь не желали состоятельные прослойки греко-римских городов. После Халкидонского собора весь Восток пришел в брожение, и только военная сила заставляла местное население признавать официальную церковную иерархию.

Для сохранения политического единства необходима была центральная власть, которая опиралась бы на крупные военные контингенты и управляла методами военной диктатуры. В условиях религиозной распри местные войсковые соединения были ненадежны. В качестве основного ядра войска приходилось использовать оторванных от народной массы наемников — сначала готов и аланов, затем исаврийцев. С их помощью византийская автократия надеялась сохранить политическую целостность страны, существующие имущественные отношения и социальный строй, маневрируя в то же время между интересами различных прослоек господствующего класса.

После Халкидонского собора продолжался курс на суровую эксплуатацию зависимых от Константинополя территорий Сирии и Египта. Константинопольская и александрийская торгово-ростовщическая верхушка, пытавшаяся при Хрисафии установить свое преобладание в империи, потерпела в Халкидоне поражение. Укрепилось автократическое правление, опорой которого являлись средние прослойки константинопольских ктиторов и вместе с тем военные круги — императорская гвардия; ее командный состав пополнялся не сенаторской знатью, а выслужившимися в рядах войска выходцами из низов туземного населения. И Маркиан, и Лев I, и Зинон начали свою карьеру простыми воинами.

Крупное провинциальное землевладение не имело в Византии V в. столь большого удельного веса, как на Западе. Правительству повсеместно приходилось считаться с горожанами, которые выражали свои требования шумными демонстрациями во время цирковых зрелищ, а также на судебных процессах. Последние проводились тогда открыто, и толпа часто вмешивалась в них, требуя изменения приговора.

Варвары продолжали служить в армии. Во главе византийских войск стоял алан Аспар, прославившийся своими победами над гуннами. Аспар не был племенным вождем; он сам и его личная охрана исповедовали арианство, которое в то время уже совершенно не пользовалось влиянием в Византии. Это оторванное от населения, чуждое ему по религии и племенному происхождению, войско было очень удобной карательной силой при подавлении народных волнений.

26 января 457 г. умер Маркиан, последний легитимный представитель династии Феодосия I. Реальная власть оказалась в руках Аспара, но учитывая свое происхождение и религию, он не смог отважиться на захват престола. Аспар выдвинул в императоры одного из своих офицеров, фракийца по происхождению, Льва I (457–474). Впервые обряд коронации императора был совершен константинопольским патриархом. Эта церемония отразила укрепление связей императорской власти с господствующей церковью и в представлении народа сделала Льва I независимым от готской верхушки. В то же время на Западе императорская власть полностью попала в руки германских военачальников, которые по своему усмотрению назначали и свергали императоров. Казалось, судьбы Византии и Италии сложатся одинаково. Однако Лев I вовсе не находился в такой зависимости от Аспара, как императоры Запада — от Рицимера. Городское население, послушная бюрократии, церковь с ее воинствующим монашеством — все это представляло собою такую реальную силу в Византии, которой Запад не знал и которую при случае можно было использовать.