Борис Антонов - 1712 год – новая столица России [Энциклопедически записки] [litres]

Этим же указом за срубку деревьев, предназначенных для казенных нужд, полагалась смертная казнь. Через два года указ в этой части был смягчен, теперь смертная казнь предусматривалась только за самовольную порубку дуба, а за другие заповедные породы – ссылка на каторгу и денежный штраф. Причем наказанию подлежали не одни порубщики, но и те, кто их туда послал: «Также, кто рубить прикажет, помещик или прикащчик: и тех самых, вырезав ноздри и учиня наказание, посылать в каторжную работу».

Вскоре после этого указа обнародовали еще ряд указов – «О нерублении добраго леса на дрова», «О нерубке годнаго на корабельное строение леса», «О нерубке на дрова лесу толще пяди» и другие. В 1705 г. государь издал указ, на основании которого с лиц, использующих дуб для бытовых целей, взималась пошлина в казну в трехкратном размере от действительной стоимости древесины дуба.

Рубка дубового леса запрещалась не только в заповедных и государственных, но также и в частных лесах, даже для изготовления гробов. Дубовые гробы имели в то время широкое распространение среди помещиков, заводчиков, офицеров и других представителей правящих классов, которые, как могли, обходили государевы указы.

Заповедные леса вокруг Петербурга разделили на пять районов и назначили для надзора за ними десять дворян, обязанных нести службу по полгода. Эти люди назывались комиссарами и имели в подчинении несколько драгун и солдат.

Первоначально лес для петербургского судостроения заготовляли по берегам Невы и ее притокам. Но источники скоро стали иссякать. За розыск мачтовых деревьев начали выдавать вознаграждение в размере от 1 до 5 рублей. Все деревья корабельного леса в Петербурге и его окрестностях состояли на учете. Так, в 1718 г. на Васильевском острове состояло на учете 88 деревьев корабельного леса, а на Петроградской стороне – 302 дерева. В ряде случаев под Петербургом были высажены корабельные рощи, например, рощи лиственниц на Карельском перешейке. Тем не менее своего корабельного леса не хватало, и с 1710-х гг. корабельный лес в Петербург стали доставлять из Казанской губернии.

Государь лично показывал петербуржцам примеры сохранения и разведения дубов в городе. После взятия 1 мая 1703 г. крепости Ниеншанц в устье реки Охты он посадил на могиле русских солдат дубовое деревце, которое петербуржцы могли видеть в год 200-летия города. В Кронштадте государь лично обнес перилами два старых дуба, поставив под ними стол и места для сидения. В Сестрорецке на берегу Финского залива государь посадил в 1717–1719 гг. целую дубовую рощу. Почти 300 лет петербуржцы, потом петроградцы, а затем ленинградцы любовались дубом Петра Великого на Каменном острове. Дубы государь сажал рядом с местом проживания – в Летнем саду, в Петергофе, в Стрельне, а также на пути в загородные резиденции – вдоль Петергофской дороги.

В самом Петербурге государь заботился не только о корабельных лесах, но и о других деревьях, украшавших город и придававших ему уютный, чистый и здоровый вид. Так, при застройке городских участков он требовал максимального сохранения росших на них деревьев, в частности берез, запрещая их рубку без особой нужды.

В 1712 г. в районе современной Казанской улицы было построено шесть так называемых переведенских слобод, где поселились переведенные из разных мест в Петербург мастеровые люди. По соседству со слободами имелась березовая роща, производить рубку деревьев в которой было категорически запрещено. Однако поселенцы тайком вырубали деревья. Узнав об этом, государь «тотчас повелел оных рубящих переловить и во всех обывательских домах того леса отыскивать». Каково было наказание провинившимся, горожане узнали из следующего печатного документа, датированного 1 марта 1720 г.:

«Уже давно издаются приказы о нерубке рощ при Санкт-Петербурге, но по тем указам учинилось преступление, а именно – тем рощам порубка, о чем и разыскивано, по которому розыску не токмо из простонародья, но из офицеров говорили, что они те рощи рубить посылали смотря на других… За несмотрение петербургский воевода Феофелатьев и подьячий адмиралтейства и мастеровые люди приговорены к смертной казни, но помилованы: наказаны кнутом, запятнаны и в каторгу сосланы; за порубку двое офицеров – капитан Дурной и корабельный секретарь Сомов сосланы на пять лет на галерные работы, а поместье и вотчины у всех отписаны, а другие биты кнутом и морскими кошками, а иные гоняты шпицрутен».

Наказали злоумышленников прямо на свежих пнях, оставшихся от самовольной порубки берез. Что же касается смертной казни, то ее отменили по просьбе государыни Екатерины Алексеевны.

Заботили государя не только вопросы сохранения и восстановления деревьев. Еще в 1704 г. он подписал «Устав о рыбной ловле», в соответствии с которым запрещалось ловить рыбу хищническими способами – заколами, крючьями без наживки (поддев) и прочими. В 1714 г. последовал указ в защиту лося, которого было запрещено «стрелять и бить», а с нарушителей «взят штраф большой, да им же будет учинено жестокое наказание». Указами 1718–1721 гг. укрепление берегов рек от размывания возложили на население, ввели запреты на переработку древесины по берегам рек, «чтобы от тех щеп и сору оные речки не засаривались».

В результате этих и многих других указов, инструкций и распоряжений Петра Великого в России была создана основа природоохранного законодательства.

9 января 1712 г. в первой петербургской типографии отпечатали в одном экземпляре поэтическое приветствие государю Петру Алексеевичу. Это стихотворение сочинил директор типографии 30-летний Михаил Петрович Аврамов. Таким образом, в России появилось первое напечатанное поэтическое произведение.

Типография находилась в доме Аврамова на Троицкой площади. Здесь в 1712 г. впервые в Петербурге напечатали книгу. Она называлась «Краткое изображение процессов или судебных тяжеб, против римско-цесарских и саксонских прав учрежденное от Эрнста Фридриха Кромпейна». В этой книге автор осветил вопросы военного законодательства с изложением правил военного судопроизводства. Первоначально напечатали 100 экземпляров. Но вскоре государь повелел напечатать еще 400 экземпляров – тираж по тем временам весьма значительный.

История первой петербургской типографии началась с того, что в 1710 г. в Петербург из Москвы вместе с печатным станком отправили четырех наборщиков, двух печатников и двух накладчиков краски на матрицы. Их задачей было обеспечить в Петербурге тиражирование официальных государственных указов и гражданской литературы. Возглавить эту работу поручалось директору Оружейной палаты М. П. Аврамову, который по совместительству стал директором типографии, он же – редактор первой русской газеты «Ведомости», напечатанной в петербургской типографии в 1711 г. (приложение к московской газете), а его дом стал «офисом» газеты. Необходимо отметить, что в создании этой газеты и подготовке ее к печати принимал участие сам государь.