Эдмунд Бреттшнейдер - Из глубины веков и вод

На камнях лежали расплющенные куски говядины. Ускоки прибегли к хитрости. Свои корабли и часть добычи они протащили через узкий в этом месте остров по подстилке из кусков свежего мяса. На другой стороне они снова сели на свои корабли и спокойно отплыли. Часть ценного груза — трофеи, добытые во время налетов на венецианские и турецкие корабли, — они вынуждены были бросить в море. Эти сокровища по сей день покоятся на дне бухты.

Бывали времена, когда торговые суда богатых венецианских купцов отваживались выходить в открытое море лишь целыми караванами под вооруженной охраной. Их турецким соседям жилось не намного лучше. Ибо море было во власти ускоков. Хотя Венеция и Турция и предпринимали совместные действия, их противникам, однако, всегда удавалось ловко ускользнуть от них. Иногда они скрывались в гавани Дубровника, пережидая там опасность. Жители этого города на берегу Адриатики охотно помогали ускокам, так как хотели повредить конкурентам, а ускоки за эти услуги щадили их на море.

Улук Алуйя, легендарный предводитель ускоков, и четыреста человек команды его кораблей отыскали для себя убежище на богатом бухтами южном побережье Адриатического моря — маленький глухой городок Улцинь. Здесь они возвели укрепления, сторожевые башни, орудийные площадки и гавань.

Но ничто не вечно под луной! Вскоре турки переняли тактику противника. В маленьких, легких и быстрых лодках они охотились за ускоками Улциня. В конце концов, турецкий султан Сулейман-паша принял решение отправиться в «логово льва» и совершить налет на «разбойничье гнездо».

В один прекрасный день отлично вооруженные суда Сулеймана с вышколенной командой на борту появились в Адриатическом море. Все шло по заранее намеченному плану в соответствии с проведенными учениями. Под чужим флагом корабли султана проникли в гавань, введя в заблуждение караул.

Когда ускоки подняли тревогу, было уже поздно. Оправившись от первого удара, они быстро сосредоточились и открыли огонь. Был момент, когда казалось, что турецкий флот вынужден будет отступить. Но затем туркам удалось поджечь несколько судов противника, и пламя охватило всю флотилию. Вместе с горящими кораблями исчезли под водой и богатые сокровища. Как утверждают рыбаки, обломки этих судов лежат там по сей день, и мешают судам становиться на якорь.

В прошлом было предпринято немало попыток извлечь сокровища со дна моря, но все они кончались ничем из-за отсутствия необходимых технических средств.

Ямайский ром и распятия

Двести лет было бутылке рома, которую в 1959 году выловил один мексиканец у кораллового рифа в трех морских милях от побережья Юкатана. Когда он спустя некоторое время, войдя во вкус, отправился туда же за новыми бутылками, он наткнулся на обломки торгового судна, затонувшего, по-видимому, в середине XVIII века.

Установить дату позволили золотые часы, торчавшие из ила рядом с десятком бутылок рома. «Wm. Webster-Exchange Alley, London 1738» — такова была марка изготовителя, выгравированная на обратной стороне крышки. Внутри сохранился даже клочок газеты, на котором еще можно было прочесть заметку о венгерском бароне, генерале Зекендорфе, сражавшемся в том же 1738 году против турок. На другой стороне лондонская аптека рекламировала средства от подагры и ревматизма.

О находке вскоре заговорили. Через несколько месяцев приступила к работе мексиканская подводная экспедиция, оснащенная новейшей аппаратурой, катерами и подъемниками. Водолазы извлекли на поверхность весь груз, который находился в трюме.

Они нашли большое количество английских сервизов, пятьсот упакованных, предназначенных для продажи ножевых черенков и столько же посеребренных ложек, оловянные тарелки, а также тысячи медных гвоздей, пуговиц и пряжек. Грузоотправителем была фирма «Джемс Коссак». Кроме того, на борту имелся еще один вид груза, весьма странный для судна протестантской Англии! В нескольких ящиках были уложены шесть тысяч маленьких распятий и медалей с изображениями лилий — герба Бурбонов, который выдавал их французское происхождение.

Часть груза ныряльщики сначала приняли за книги. При более подробном рассмотрении выяснилось, что это пачки иголок, по тысяче штук в каждой. Их изготовляли в Ахене в мастерской немецкого ремесленника Иоханнеса Эссера. От самого судна, которое везло эти товары в одно из испанских владений, уцелело немного. Соленая вода разрушила его почти целиком. Неизвестным осталось его название, неизвестна и судьба его экипажа. Тем не менее, эта находка имеет важное значение для истории развития заокеанской торговли на заре капитализма.

В поисках затонувшего трона

Склонившись над письменным столом, сидит в своей брюссельской конторе мосьё де Баке и задумчиво рассматривает старинный отсыревший эстамп. На нем изображено гибнущее судно. Ниже — название и дата: «”Гровенор” 1782».

«Гровенор»?

Но бельгийского коммерсанта интересует отнюдь не история. Не его дело проливать свет на загадочное прошлое и разрешать неясные вопросы. В этом он ничего не смыслит, зато хорошо разбирается в делах. Колоссальную выгоду сулит ему операция по подъему судна, если удастся извлечь из воды нечто более ценное, нежели железный лом.

На письменном столе рядом с гравюрой лежат документы, принадлежавшие недавно умершему морскому капитану: карандашный набросок залива с точными данными о местоположении погибшего судна и письмо с обстоятельным описанием его груза.

Мосьё де Баке внимательно изучает письмо. 1450 слитков серебра, 720 слитков золота, огромное количество золотых монет и слоновой кости, десять ящиков с алмазами и другими драгоценными камнями. Ради этого стоит потрудиться! Но это еще не все. В трюме «Гровенора» было нечто такое, что «должно ошеломить всю Англию». Так писал в Лондон незадолго до выхода в последний рейс капитан Коксон, командир фрегата «Гровенор», принадлежавшего Ост-Индской компании.

Середина июня 1782 года.

Из гавани Коломбо выходит, взяв курс к мысу Доброй Надежды, самый быстроходный грузовой парусник Ост-Индской компании. На борту кроме экипажа находятся пассажиры — их немного, но все это важные лица: крупные правительственные чиновники и достигшие высоких званий офицеры колониальных войск, возвращающиеся со своими семьями на родину после длительной службы в Индии, — всего сто пятьдесят человек.

Плавание проходило спокойно. Но четвертого августа поднялась буря. До африканского побережья, как высчитал по карте капитан, оставалось сто миль. Но что это? Неожиданно угрожающе близко послышался шум прибоя. События разворачивались стремительно. Внезапно из водоворота вынырнули подводные рифы. Прежде чем капитан успел отдать приказ о повороте, корпус корабля затрещал, стиснутый между рифами. Гигантские валы срывали мачты и паруса, увлекали за собой людей, выбрасывая их на чужой берег.