Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Поскольку вспомогательная десантная операция для освобождения Новороссийска планировалась с самого начала зимы, то моряки имели на ее подготовку достаточно времени. Другое дело, что они явно не рассчитывали на роль заведомых смертников. Но у нас в стране флот традиционно подчиняется армии, а приказ — есть приказ, — его не обсуждают. И командующий Черноморским флотом вице-адмирал Октябрьский дал сигнал на непосредственную организацию заранее намеченных сил высадки к действию.

Началось все в ночь на 4 февраля. В первый эшелон высадки определили 83-ю и 255-ю морские стрелковые бригады, а также 323-й отдельный батальон морской пехоты, 563-й отдельный танковый батальон и особый пулеметный батальон. Вторым эшелоном шли 165-я стрелковая бригада вместе с отдельными авиадесантным и противотанково-артиллерийским полками. Всего около 17 тысяч человек, которых перевозили и прикрывали более 60 кораблей и около 150 самолетов. Если считать экипажи кораблей и летчиков, то всего для операции выделялось до 20 тысяч человек.

Главные силы десанта под командованием контр-адмирала Басистого (около 15 тысяч человек) высаживались у поселка Южная Озерейка. Для их прикрытия с моря и артиллерийского подавления береговой обороны выделялся отряд крейсеров и эсминцев, которым руководил вице-адмирал Владимирский. Вспомогательные десанты высаживались — морской в Цемесской бухте у Станички (около 900 человек), за что отвечал контр-адмирал Холостяков, а воздушный в глубине побережья у поселка Васильевка (около 100 человек). Авиационное обеспечение десантных действий — прикрытие, огневая поддержка и транспортировка поручалась генерал-майору Ермаченкову.

Согласно плану, Южную Озерейку должны были сначала «обработать» бомбардировщики, потом крупнокалиберная артиллерия крейсеров и эсминцев, а затем уже непосредственно саму высадку обязывались поддерживать огнем канонерские лодки и другие более мелкие корабли. Но первыми десантировались и отвлекали на себя внимание неприятеля 323-й отдельный батальон морской пехоты у Станички и парашютисты, задачей которых являлось наведение паники в тылу врага.

Немцы поблизости от основного района высадки ни кораблей, ни авиации, ни танков не имели. Если быть совсем точным, то из германских войск там располагалась лишь 164-я резервная зенитная батарея (4 пушки). А оборону у Озерейки держал 53-й пехотный румынский полк. Таким образом, преимущество в живой силе и, особенно, в артиллерии с авиацией у наших моряков было подавляющее. Однако положение осложнялось тем, что советская морская пехота совершенно не имела брони — амфибий, десантных барж и других специальных высадочных средств. Солдатам приходилось прыгать в ледяную февральскую воду, на своем горбу под огнем выгружать боеприпасы и все другое снаряжение, а потом еще мокрыми вести бой на берегу. Конечно, Черное море теплее Ледовитого океана, но все же это не Африка. Впрочем, англо-американцы даже на «Черный континент» предпочитали десантироваться, используя специальную технику. Но в России начальство к подчиненным традиционно — еще с царских времен — относится как к «серой скотинке». Поэтому все мемуаристы генералы-адмиралы вообще забывают сообщить, каким образом вымокшие до нитки люди, по их мнению, должны были воевать зимой.

Анализируя все пятьдесят два морских десанта, высаженных советским флотом в 1941–1945 годах, нельзя избавиться от мысли, что отечественные адмиралы были органически не способны делать выводы из прежних неудач, поскольку они раз за разом упрямо повторяли одни и те же ошибки. И еще поражает, с какой щедростью эти люди губили подчиненных, бросая их в огонь и воду даже не во имя исправления собственных недочетов, а просто так, без всякого практического смысла. Видимо, число потерь служило оправданием в глазах начальства и доказательством проявленного усердия. Потом в воспоминаниях будет написано много общих слов о родине, о героизме и тому подобных вещах, но ни один человек не то что не покается — даже не усомнится в потоках напрасно пролитой по его вине чужой крови.

Причины этого, наверное, надо искать в национальном характере, так как те же солдаты — бывшее «пушечное мясо» — если им везло пробиться со временем на командирские посты, начинали вести себя аналогичным образом. С другой стороны, нельзя сказать, что планы составлялись глупцами. Корни неудач лежали не в замыслах как таковых, а в отвратительной организации — постоянном недоучете множества мелочей и отсутствии оперативной реакции на быстро меняющуюся боевую обстановку.

Не стала исключением и Южно-Озерейская операция. Посадка десантников на корабли происходила в Геленжике и Туапсе. По всем расчетам, суда должны были успеть подойти к месту главной высадки сразу после его бомбежки и обстрела крупнокалиберной морской артиллерией. Но приданные десанту 16 легких танков были погружены на четыре старые несамоходные баржи еще дореволюционной постройки. Буксировка их оказалась трудным делом и сорвала все расчеты сроков.

Когда величина опоздания стала приближаться к полутора часам, Басистый сообщил о непредвиденной проблеме Владимирскому и попросил его задержать обстрел, но тут вмешался Октябрьский и запретил что-либо менять в первоначальном плане, мотивируя это тем, что летчики уже вылетели на задание. Таким образом, сброс парашютистов и отвлекающий десант в Станичку начались строго по графику. Также по первоначальному замыслу отбомбились авиаторы. Только крейсера с эсминцами отстрелялись немного позже. А затем наступила пауза. То есть противник был, по сути, предупрежден и получил время для подготовки к отражению атаки. К тому же бомбежка вышла неудачной — смертоносный груз лег далеко от цели. А корабли допустили ошибку в вычислении своего места в море и обрушили более двух тысяч снарядов не на Озерейку, а в лежащее правее пункта десантирования болото. В довершение всего отряд Басистого начал высадку в самом центре очага обороны противника.

Первыми к берегу рванулись шесть «малых охотников» с морскими пехотинцами авангарда специального штурмового отряда. Но пляж, казавшийся до того безжизненным, сразу же осветился прожекторами и ракетами, а затем открыл ураганный огонь. Второй залп накрыл корабль, где находился диспетчер высадки капитан 3-го ранга Иванов. Судно взорвалось — все люди на нем погибли, после чего управление боем было окончательно потеряно. Канонерки и другие корабли с десантниками на борту, мешая друг другу, бестолково крутились в прибрежных волнах, получали повреждения, теряли людей, но не могли правильно организовать стрельбу, чтобы подавить огонь противника и начать планомерную высадку.