Таисия Осипова - Российское крестьянство в революции и гражданской войне

Кронштадтское восстание не было последним аккордом гражданской войны. Леса Центральной России, Поволжья, Урала, Сибири, Украины еще как минимум год были наполнены “бандитами”.

* * *

За неприятие социальных утопий и государственного радикализма коммунистов крестьянство России заплатило дорогую цену.

В советской историографии не было предпринято попыток из общих потерь гражданской войны вычленить потери крестьянского повстанчества. Но такие расчеты сделаны Бернштамом. Автор определяет общие потери за три года революции (без эмиграции и естественной убыли) в 10,5 млн человек, из них мирного населения — 8,2 млн человек. Потери Красной Армии, продармии, ВЧК и ВОХР на фронтах, при подавлении восстаний и от болезней — 900 тыс. Убито повстанцами и “зелеными” сторонников советской власти и советских служащих (невоенных) — 100 тыс., а повстанцев и “зеленых” — 1 млн человек. Расстреляно органами советской власти, умерло в тюрьмах, пало от красного террора и в результате массового уничтожения мирного населения в зонах подавления народного сопротивления — 5 млн человек. Голод и эпидемии унесли еще 2,5 млн человеческих жизней [1481] Бернштам М. Указ. соч. С. 70, 71. .

По данным переписи населения, состоявшейся в августе 1920 г., мужского населения в селах в возрасте 20-29 лет было 6,4% (в 1897 г. — 14%), в возрасте 30-39 лет — 9,7% (в 1897 г. — 12%) [1482] Итоги переписи населения 1920 г. М., 1928, С. 5. .

Крестьянская война, ставшая составной частью гражданской войны, по существу была продолжением крестьянской революции, имевшей и антикапиталистическую и антисоциалистическую направленность. Она поставила коммунистическую диктатуру на грань катастрофы. И только это заставило власть коммунистов на время смягчить командные и карательные методы руководства крестьянством.

С порога XXI века видна особая значимость революции и гражданской войны для судеб крестьянства и всей России.

Приход к власти большевиков в октябре 1917 г. стал определяющим фактором, изменившим исторический путь развития страны. Временное правительство оказалось неспособным вывести измученную страну из огня мировой войны и дать крестьянам землю. Восстанием против демократического правительства крестьянство способствовало переходу власти к крайним радикалам — большевикам и левым эсерам. Прогрессивное развитие России представлялось им на пути социалистического строительства в его весьма смутных очертаниях. Но в стране не было условий для реализации социалистических утопий. Курс коммунистов на переход к социализму через форсирование раскола общины не был принят крестьянством. Созданные по инициативе и под нажимом центральной власти комитеты бедноты и продотряды стали катализаторами гражданской войны в деревне. Они пресекли возможность демократического развития, став основой командно-карательных методов управления сельским миром. Неограниченное насилие, бесконтрольность, разгул низменных инстинктов маргинальной части деревни, получившей права революционного преобразования общинного социума, встречали упорное сопротивление крестьян. Ни на одном этапе революции и гражданской войны крестьянство не мирилось с отношением к нему как объекту преобразований. Наиболее острой формой крестьянской критики складывавшейся системы отношений были восстания, ставшие с середины 1918 г. имманентной частью гражданской войны.

Характерной чертой поведения основной массы крестьянства в эти годы было нежелание участвовать в гражданской войне и борьбе партий за власть. При усилении нажима властных и военных структур на деревню стремление остаться в стороне от разраставшейся братоубийственной бойни перерастало в социальную оппозицию и вооруженное сопротивление крестьян.

1919-1920 гг. дали невиданный ранее в российской истории размах крестьянского сопротивления государственной политике. Восстания сотен тысяч крестьян, два с половиной миллиона дезертиров за два года, массовый бандитизм были ответом крестьян на неприемлемую для них политику “военного коммунизма”, основанную на насилии, грабежах, командно-карательных методах руководства деревней.

Все это говорит о наличии двух фронтов гражданской войны в России. Крестьянство вместе с рабочим классом боролось против реставрации власти помещиков и буржуазии. В это же время шла борьба советского государства с крестьянством, его колебаниями, непониманием им социалистических задач. Одновременно это была и борьба с государством крестьянства, ни на одном этапе не принявшем навязываемую ему коммунистическую доктрину и насильственные методы ее осуществления. Крестьянство создало внутри “осажденной крепости” фронт, проходивший через каждую деревню. Он не всегда имел четкие очертания, но был наиболее длительным по времени и многообразным по формам борьбы — от саботажа правительственных распоряжений, до террора против коммунистов, вооруженного сопротивления, партизанских методов, требовавших значительных сил специальных формирований и регулярной армии для их ликвидации.

Крестьянская борьба, став частью гражданской войны, поставила диктатуру пролетариата на грань катастрофы. И только это заставило советскую власть отказаться от социальных экспериментов в деревне и вернуться к товарному пути развития крестьянской экономики.

Революция и гражданская война сломали представление о российском крестьянстве как инертной массе. На это обратил внимание еще в 1920 г. лидер кадетов П.Н. Милюков. “Обозревая теперь весь процесс в его разных фазисах, — писал он, — мы начинаем приходить к выводу, что терпение масс все же не было вполне пассивным. Массы принимали от революции то, что соответствовало их желаниям, но тотчас же противопоставляли железную стену пассивного сопротивления, как только начинали подозревать, что события клонятся не в сторону их интересов. Отойдя на известное расстояние от событий, мы только теперь начинаем разбирать, пока еще в неясных очертаниях, что в этом поведении масс, инертных, невежественных, забитых, сказалась коллективная народная мудрость. Пусть Россия разорена, отброшена из двадцатого столетия в семнадцатое, пусть разрушена промышленность, торговля, городская жизнь, высшая и средняя культура. Когда мы будем подводить актив и пассив громадного переворота, через который мы проходим, мы, весьма вероятно, увидим то же, что показало изучение Великой французской революции. Разрушились целые классы, оборвалась традиция культурного слоя, но народ перешел в новую жизнь, обогащенный запасом нового опыта и решивший для себя бесповоротно свой главный жизненный вопрос: вопрос о земле” [1483] Милюков П.Н. История второй русской революции. София, 1921. Вып. I. Т. 1. С. 6-7. .