Таисия Осипова - Российское крестьянство в революции и гражданской войне

Традиционные методы борьбы с голодом, в частности самообложение в пользу нуждающихся односельчан, активно пропагандировались эсеровской печатью. Газета удмуртских эсеров “Виль-Синь”, призывая к гражданскому миру в деревне, рекомендовала кулакам добровольно обеспечивать бедноту хлебом, чтобы у нее не было стремления отобрать его бесплатно или по твердым ценам. Одновременно газета призывала кулаков создавать свои боевые дружины [228] Максимов В. Кулацкая контрреволюция и ижевское восстание (1918 г.) // Историк-марксист. 1932. Т. 4/5. (26/27). С. 130. . Однако добровольные пожертвования хлеба не получили массового распространения. В Саратовской губернии, например, лишь в 10 волостях беднота получила помощь от зажиточных односельчан [229] Герасименко Г.А., Семьянинов В.П. Указ. соч. С. 200. .

В начале марта Московский областной продовольственный комитет, курировавший деятельность продкомов 13 губерний, направил всем Советам телеграмму, предлагая собрать деньги на закупку хлеба и семян. Каждый едок должен был внести не менее 5 руб. [230] Продовольственное дело. Москва. 1918. №5. С. 15. Волостные Советы Московской, Смоленской, Костромской. Вологодской губерний развернули широкую кампанию по сбору денег для закупки хлеба в производящих местах. Но и здесь богатые крестьяне, имевшие средства и вносившие сотни рублей, были в выигрыше. Бедняк же денег не имел. Перед Советами встал вопрос об организации продовольственных фондов для помощи голодающим. Там, где руководящую роль играли пролетарские слои деревни, фонды создавали за счет контрибуций, собранных с местной буржуазии. Середняцкие же Советы призывали вносить добровольные пожертвования на закупку хлеба для голодающих. В Нижегородской губернии 22 волостных Совета из 105 средства для продовольственных фондов получали за счет обложения зажиточных крестьян и кулаков, 13 — собирали деньги со всего населения [231] Титков Е.П. Указ. соч. С. 62. . Обложения зажиточно-кулацких хозяйств чаще всего практиковались в промышленных уездах губернии — Павловском, Балахнинском, Воскресенском. Там зимой позиции бедноты в Советах еще были достаточно прочными. Иногда кулаки сами предлагали услуги для покупки хлеба голодающим, но на своих условиях: допустить свободную торговлю, разогнать волостной или даже уездный Совет. Так было, например, в Керенской волости Пензенской губернии. За обещание добыть хлеб местные купцы потребовали разогнать уездный совет и вернуть ранее собранные с них деньги [232] Известия Пензенского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. 1918. 28 апреля. .

Губернские продорганы и съезды Советов устанавливали нормы потребления, и требовали сдавать излишки по твердым ценам, даже превышавшим государственные порой в пять и более раз. Но и по этим завышенным ценам владельцы не хотели отдавать хлеб, поскольку на рынке он стоил значительно дороже и спрос на него намного превышал предложение. Владельцы хлеба не допускали к своим амбарам учетные комиссии, разгоняли Советы, пытавшиеся учесть их излишки, оказывали вооруженное сопротивление сельской Красной гвардии и реквизиционным отрядам. На этой почве весной участились вооруженные столкновения.

Эти явления не были новыми или характерными только для 1918 г. Они начались еще в 1916 г. осенью, когда царский министр А.А. Риттих вынужден был ввести продразверстку и реквизиции хлеба. Кадет А.И. Шингарев, первый министр продовольствия Временного правительства, при поддержке “всей демократии” в марте 1917 г. ввел монополию государства на хлеб. С.Н. Прокопович, последний министр продовольствия Временного правительства, использовал воинские части для ее осуществления. Большевики сохранили монополию государства на хлеб и вначале полагались на инициативу местных органов власти в ее проведении. Способы добычи хлеба волостными Советами зимой-весной 1918 г. были весьма разнообразными. Учет и реквизиция хлебных излишков стали революционно-большевистской мерой борьбы с голодом. Но к ней прибегали не более трети волостных Советов.

В марте-мае 1918 г. губернские продовольственные органы и съезды Советов Астраханской, Вятской, Казанской, Курской, Нижегородской, Орловской, Пензенской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской губерний, а также десятки уездных Советов, уступая давлению крестьянства, либо отменяли твердые цены, либо запрещали вывоз хлеба из губерний, либо прямо разрешали свободную торговлю им. С точки зрения большевиков, вышеназванные Советы капитулировали перед мелкобуржуазной стихией, сдавали позиции буржуазии. Но это не усилило притока хлеба в города и на сельские базары. Через рынок крестьяне диктовали свои условия, вслед за свободной торговлей требуя роспуска неугодных им Советов. О том, к чему привела отмена твердых цен на хлеб, можно судить на примере Спасского уезда Казанской губернии. Инструктор Володин сообщал во ВЦИК, что цена пуда ржаной муки в деревне дошла до 70-80 руб. На рынке хлеба не было вообще. “Бедняки тщетно пытаются понизить цену, так как 4-й крестьянский съезд Казанской губернии разрешил вольную продажу хлеба... Отдел продовольствия в руках тех, кто и раньше руководил им, но ничего не придумал, кроме вольных цен и прекращения закупки хлеба. Кроме того, огромная часть излишка хлеба выкачена уже мешочниками. Мешочники едут огромными массами и остановить их нет возможности” [233] ГАРФ. Ф. 393. Оп. 2. Д. 47. Л. 169-170. . Аналогичным положение было и в других губерниях, имевших хлеб. В Тамбовскую губернию еженедельно прибывало до 50 тыс. мешочников [234] РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 3. Д. 2. Л. 192. . Чрезвычайный уполномоченный по хлебозаготовкам на юге страны А.С. Якубов телеграфировал в Наркомпрод: “Тысячи ходоков от волостей, уездов с удостоверениями Советов и продкомов на право закупки хлеба направляются на Северный Кавказ, вывозится с Кавказа хлеб главным образом мешочниками. Пробовали реквизировать несколько десятков вагонов и никак не отделаемся. Сотни ходоков каждый день устраивают перед домом дебош. Нет сил при таких условиях работать” [235] Там же. Оп. 1. Д. 246. Л. 54. . Член коллегии Наркомпрода Д.З. Мануильский, курировавший организацию продовольственной работы в Курской и Орловской губерниях, сообщал в мае 1918 г., что на Московско-Курской железной дороге мешочничество приняло размеры катастрофы, взрывающей хлебную монополию [236] Там же. Д. 182. Л. 72. . Мешочники подкупали железнодорожников, нанимали матросов и солдат для охраны, вступали в бой с реквизиционными отрядами.

Мешочничество было порождено мировой войной, разрухой, неспособностью буржуазного, а затем созданного на его основе советского продовольственного аппарата обеспечить население хлебом. В Калужской губернии 40% населения, не надеясь на централизованную доставку хлеба, добывало его собственными силами [237] Известия Наркомпрода. 1918. №9. С. 2. . Борьба с мешочничеством, развернутая Наркомпродом, не давала практических результатов, лишь обострив положение в потребляющих губерниях. Так, 21 июля комиссар Ярославского военного округа М.В. Фрунзе, председатель губисполкома Климохин и председатель горсовета Степанов телеграфировали Ленину, что в Иваново-Вознесенской губернии голод, населению целый месяц не выдавалось ни фунта хлеба. “Рабочие изнурены до последней возможности. До сих пор держались мешочничеством. Преследования и уничтожение последнего, в связи (с) отсутствием всякой поддержки от продорганов создает (волнение в) рабочей среде” [238] В.И. Ленин и трудящиеся Иваново-Вознесенского края. Ярославль, 1969. С. 160. .