Лидия Новикова - Три модели развития России

И все же проблематичность вопроса остается. Особенно остро ее почувствовал В.О.Ключевский. «Реформа Петра была борьбой деспотизма с народом, с его косностью. Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в Россию европейскую науку, народное просвещение как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства - это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе неразрешенная». [45]Но, несмотря на это, идея государственности была воспринята наиболее дальновидными потомками Петра. Она послужила скрепой при монархической чехарде XVIII века. Эта идея выполняет свою конструктивную роль и в настоящее время.

Петр не успел завершить своих начинаний, у него не осталось достойных наследников. Период, последовавший после его смерти, называют веком императриц, более склонных к увеселениям, чем к многотрудной государственной деятельности. Но корабль российской государственности, спущенный им со стапелей, оказался настолько прочным, что продолжал плыть намеченным Шкипером курсом, несмотря на неопытность или небрежение рулевых, ибо обратный путь был только в небытие.

Как уже отмечалось, Петр не оставил закона о престолонаследии. Это породило цепь государственных переворотов, сопряженных с насилием, что подрывало ре- сурся и престиж самодержавия. Уже царствование Екатерины I со всей остротой поставило династический вопрос, в борьбу за решение которого включились все аристократические круги, лично заинтересованные в разделе сфер влияния. После смерти Екатерины I и ранней смерти ее преемника династическая проблема усугубилась и приняла неожиданный оборот. Члены учрежденного еще при Екатерине Верховного тайного совета, или «верховники», которых представляли самые именитые представители русской аристократии, решили, что пришло их время ограничить самодержавие, что в случае успеха означало бы введение «конституционно - аристократической монархии». Инициатором этой идеи был европейски образованный кн. Д.М.Голицын. Наиболее подходящей кандидатурой для реализации задуманной цели «верховникам» представлялась Анна Иоанновна - дочь брата Петра Ивана, рано овдовевшая и прозябавшая в забвении. Участникам заговора представлялось, что она- то уж подпишет любые условия лишь бы вернуться к блеску петербургской жизни. Анна действительно подписала составленные «верховниками» «кондиции», оставляющие ей властные полномочия лишь при дворе и передающие всю полноту государственной власти в руки Верховного тайного совета. Однако тайные «кондиции» «верховников» раньше времени стали известны «шляхетству», то есть служилому дворянству, выпестованному Петром. Оно-то и решило исход событий, предпочитая иметь дело с одним неограниченным монархом, от которого можно ждать милостей, нежели с аристократическим Верховным советом, весьма презрительно относившимся к шляхетству. Под давлением угодного императрице «общественного мнения» шляхетства Анна спокойно порвала подписанные ею «кондиции». «Так кончилась десятидневная конституционно-аристократическая русская монархия XVIII в., сооруженная 4-недельным временным правлением Верховного тайного совета», заключает В.О.Ключевский. [46]Взойдя на трон, Анна Иоанновна вынуждена была пойти на известные уступки шляхетству: она выполнила основное требование дворянства, сократив срок обязательной службы до 25 лет. Ею был открыт шляхетский кадетский корпус, поступление в который обеспечивало недорослям привилегированного сословия весьма приемлемую карьеру. Но главное (Анна прибегла к широкой раздаче крестьян в крепость помещикам. Со времени царствования Анны Иоанновны русские самодержцы поняли, что опорой самодержавия является дворянское сословие. Поэтому «с 25 февраля 1730 г. (день восшествия Анны на престол при поддержке дворянства), - как пишет Ключевский, - каждое царствование было сделкою с дворянством, и если сделка казалась нарушенной, нарушившая сторона подвергалась преследованию противной и ссылкой или заговором и покушениями». [47]

Однако очень скоро монархам Всея Руси придется осознать еще одну истину: просвещение рождает не терпящий самовластья дух свободы, который не могут удовлетворить никакие сословные привилегии.

Очередной государственный переворот 25 ноября 1741г. завершился возведением на трон дочери Петра - Елизаветы. Кстати, она была четвертой, возведенной на престол с помощью гвардейских штыков. Переворот был встречен бурными патриотическими манифестациями, сопровождавшимися погромами «немецких» дворов, спровоцированными длительным засильем иностранцев в предшествующее царствование, получившим нарицательное наименование «бироновщина». Именно в это время получило широкое хождение новое понятие - «россияне», запущенное в обиход Феофаном Прокоповичем.

Свое восшествие на престол Елизавета отметила отменой смертной казни. В основном же, с интересующей нас точки зрения, 20-летнее царствование Елизаветы Петровны можно охарактеризовать как полное единодушие императрицы и ее подданных в лице привилегированного сословия - дворянства. Не случайно Ключевский характеризует период правления Елизаветы как «начало дворяновластия». [48]Так же как и царствование Анны Иоанновны, правление Елизаветы характеризует фаворитизм, изменился только круг лиц, в чем-то солидарных, но конкурирующих друг с другом за полноту влияния на податливую императрицу. При этом «немецкую партию» заменила «французская партия». Дух французского Просвещения с его внешним изяществом и блеском находит поддержку при дворе и проникает в «русское общество». И.И.Шувалов переписывался с Вольтером.

А.П.Сумароков пишет трагедии в духе Расина и Корнеля. Растрелли-сын украшает Петербург постройками в духе французского барокко. В духе времени происходит смягчение нравов и просвещение. В 1755 г. в Москве был открыт задуманный еще Петром университет; положено основание Академии Художеств; основан постоянный публичный театр в Петербурге, открыта первая гимназия для детей дворян и разночинцев в Казани.

Елизавета, впрочем, так же как и Анна, продолжает внешнюю политику Петра Великого, направленную на расширение границ Российской империи. По свидетельству известного историка конца XIX века А.А.Кизеветте- ра, накануне воцарения Петра территория России составляла 256126 кв. миль, после смерти Петра - 275571 кв. мили. При Анне она расширилась до 290802 кв. миль, при Елизавете пространство Российской империи достигало 294497 кв. миль. [49]