Лидия Новикова - Три модели развития России

При всем разнообразии дел и свершений Петра их связывает единая, целеустремленная идея, которой он не изменял никогда - это идея великого Государства, чуть позже - Российской империи. Петр всецело уверовал в спасительную силу абсолютистского государства и, по образному выражению Б.И.Сыромятникова, «всей мощью своей железной руки налег на рычаги заведенной им государственной машины, установленной в стране великих возможностей». [38]Реализации этой идеи он подчинил все силы нации, требуя неукоснительного служения ей всех, от рядового дворянина, купца, церковного служки до самого царя («На троне вечный был работник»). Основанием этой пирамиды оставался труд крепостного крестьянина, который одновременно был основной тягловой единицей и поставщиком «солдатчины». Таким образом, модернизация Петра превратила самодержавное государство в чудовищного Левиафана, требующего постоянного служения ему и жертвоприношений. Так, расшатав православие как краеугольный камень своей легитимности, самодержавие обрело новое, более мощное ее основание в идее государственности. В итоге мы с полным основанием можем характеризовать тип самодержавия, сложившийся в результате модернизации Петра, как сословно-этатистское самодержавие. В общем- то, эта идеология вполне соответствовала духу XVII века, духу Лейбница, Пуфендорфа, Гуго Гроция, идеи которых хорошо были известны «Ученой дружине» Петра. Феофан Прокопович широко использовал их в обосновании самодержавной власти Петра в своем главном труде «Правда воли монаршей», этой, по определению Ключевского, краткой энциклопедии государственного права петровской эпохи. Торопиться с реализацией этой идеи Петра побуждали как внутренние причины - продолжающаяся смута после церковного раскола, культурная отсталость общества, так и внешние - рыхлая, великая, но необустроенная Россия представлялась весьма соблазнительной приманкой для шведской и польской корон. [39]

«Серьезные реформаторы, - пишет в своем исследовании А.И.Уткин, - глядя прямо в лицо реальности, если им не изменяло мужество, должны были признать, что наиболее нужным элементом перемен является культурная реориентация, то есть воспитание своего народа самодостаточными гражданами, а не согласными на любую долю спартанцами». [40]Это понял Петр. Но парадоксальным образом он соединил просвещение верхнего слоя общества - дворянства (со «спартанской дисциплиной» всего народа.

Модернизация государства была начата Петром с просвещения. Он не побоялся поставить своих приближенных и себя самого в роль любознательных учеников. «Великому посольству», снаряженному в Европу, последняя открылась, по выражения Ключевского, «в виде шумной и дымной мастерской с машинами, кораблями, верфями, фабриками, заводами», /…/ «обилием книг, газет». [41]Сравнение, по возвращению домой, было неутешительным. То, что раньше не бросалось в глаза, открылось воочию: регулярной армии по существу не было, вместо нее было несколько плохо экипированных и плохо обученных солдатских полков, стрельцы, да дворянская конница как бы из прошлого века. Школ мало и те цер- ковно-приходские. Университета нет. Ученых нет. Врачей нет. Аптека одна (царская) на всю страну. Газет нет. Купцы и ремесленники задавлены произволом воевод. Культурный уровень даже высшего сословия общества ограничивается «Домостроем». И Петр понял, что в случае сохранения такого уровня развития России грозит участь превратиться в «сферу чужих интересов» или быть разодранной на куски Польшей, Швецией, Турцией.

Вернувшись из-за границы, Петр сразу же приступил к реформам. Может показаться капризом деспота- самодура, что начал он с указа о бритье бороды и ношения европейского платья. Но в этой экстравагантной мере тоже был свой смысл: она означала радикальную смену стиля поведения и мышления. И Боярская дума, и ближайшее окружение царя, и приказные люди вынуждены были действовать соответственно своему новому обличию. Поражение, нанесенное ему в 1699 г. шведским королем Карлом XII, заставило Петра обратиться к радикальной модернизации армии. Позже на Азовском и Балтийском морях был заложен военный флот. В разгар Северной войны, при первой победе над шведами, Петр велит закладывать в устье Невы новый город-крепость Петербург, желая тем самым утвердиться на море и войти в Европу. Как позднее напишет А.С.Пушкин, «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль, при стуке топора и громе пушек».

Но в оправдание великого реформатора повторим аргументы К.Д.Кавелина, что размах и революционная глубина осуществленных Петром реформ сделали развитие страны по «общечеловеческому пути» необратимым. Не случайно и Вл.Соловьев, сравнивая значение деятельности Петра Великого с христианизацией Руси св. Владимиром, характеризовал обоих как исторических деятелей, которые, на много опережая потребности общественного развития страны, делали историю. [42]

Естественно, что Петр делал историю и в тех условиях мог ее делать только как самодержец. В воинском артикуле, включенном в свод законов Государства Российского, записано: «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете о своих делах ответа дать не должен; но силу и власть имеет свои от Государства и земли, яко христианский Государь по своей воле и благомнению управлять». [43]Примечательно, что в Артикуле религиозное обоснование самодержавства заменено властью, которую самодержец имеет от Государства и земли. Однако модернизация самодержавия на основе тотальной зависимости всех сословий от государства действительно была доведена Петром до предела. Дальше по этому пути самодержавие не могло развиваться.

Петр Великий умер в 1725 г. в муках и славе. В числе самых жгучих мук были, пожалуй, разногласия с сыном, закончившиеся трагедией. Отталкиваясь от этого случая, Петр практически разрушил сложившуюся систему наследственной преемственности власти. Он объявил, что монарх в праве сам выбирать себе преемника, который бы продолжал его дело. Однако юридически завершить свои идеи не успел. Это привело к тому, что после его смерти Россия столкнулась с длительным кризисом самодержавия, заполненным заговорами, предательством, убийствами. И только Павел, сам пострадавший на этом, издал закон, предусматривающий все условия престолонаследия по нисходящей мужской линии.

Слава же Петра вызывала и продолжает вызывать разночтения: кто же он был - самодержец-тиран или великий реформатор, выведший страну «из небытия в бытие»? Ответу на этот вопрос посвящено исследование - опыт аналитической антологии - А.А.Кара-Мурзы и Л.В.Полякова. Споры вокруг этого вопроса, возникшие сразу же после смерти Петра, продолжаются и по сей день. «Действительно, Петр Великий - вечная загадка и вечный магнит для отечественной мысли. Разброс мнений по поводу личности Петра великого - огромен, феноменален; полярные оценки деяний Петра встречаешь в истории русской мысли на каждом шагу: «спас Россию - предал Россию», «Христос - Антихрист»; «Бог ведет - бес ломает», «великий - бездарный», «мудрый государь - самовластный помещик», «храбрец - трус.». Но не довольно ли с нас крайностей? - ставят риторический вопрос разработчики проблемы. - Давно пора Руси остепениться, найти тот средний путь, которым идут цивилизованные народы». И заключают, сохраняя, впрочем, проблематичный тон: «Так, может, Великий Петр и есть наш водитель на этом пути, воплощение искомого синтеза, «единства противоположностей?». Ведь нашел же это единство противоположностей в образе Петра Пушкин: «.Лик его ужасен. Движения быстры. Он прекрасен». [44]