Лидия Новикова - Три модели развития России

Немаловажное влияние на формирование специфики русской социалистической Утопии оказал совпавший по времени раскол общественной мысли на «славянофильство» и «западничество». Русский социализм с его обращенностью к крестьянской общине и одновременной ориентацией на сенсимонизм, а соответственно признанием некоторых общих законов истории и необходимости усвоения достижений капиталистической цивилизации, можно рассматривать как своеобразный компромисс, снятие противоречия между этими двумя линиями развития в русской культуре. Понятие социализма как бы сглаживало грань между ними, снимало крайности спорящих сторон, утверждая возможность соединения настоящего и будущего России с позитивными достижениями западноевропейского мира. Во всяком случае, именно в таком направлении пытались «одействоворить» (Герцен) идею социализма социалисты 30-40-х годов.

Стремление к компромиссу имело и еще одно следствие - оно задавало линию противостояния двум типам сознания - консервативному и либеральному, создавало иллюзорную веру в возможность избежать ловушек крайнего национализма с его желанием сохранить российскую самобытность (главным образом в форме патриархальности) и неразумного подражания Западу («европейничанию», по выражению К.Н.Леонтьева). Удалось ли это приверженцам социалистической Утопии? До какой-то степени и до какого-то времени - да. Во всяком случае, такой ответ представляется верным в отношении «русского социализма» Герцена и Огарева. Что же касается следующего, более позднего этапа развития социалистической Утопии, то необходимо сказать, что позже у него появились новые «точки роста» и новые линии противостояния, в свете которых проблема «Россия-Европа» утратила свою приоритетную значимость, а ее место заняли другие, тоже не менее актуальные для своего времени вопросы.

В определенном смысле первый шаг к утопическому социализму сделали еще декабристы, в своих идейных исканиях усомнившиеся не только в целесообразности царского самодержавия, но и Французской революции. Многие из них не только размышляли над ее опытом, «примеряя» ее результаты к российским реалиям, но и были знакомы, по свидетельству исследователей движения декабристов, с идеями социалистов-утопистов - К.А.Сен-Симона, Ш.Фурье, Р.Оуэна. Можно сказать, в 20-е годы если не учение, то некоторые из идей Сен- Симона и эксперименты Р.Оуэна в Нью-Ланарке, были, что называется, «на слуху» у прогрессивно настроенной русской общественности.

Поэтому, видимо, следует согласиться с Сакулиным, что, «взятое в общем», мировоззрение декабристов можно рассматривать как одну из предварительных ступеней к русскому социализму. И в таком случае первым опытом утопического моделирования в этом направлении вполне можно считать «Русскую Правду» П.И.Пестеля. Конечно, Пестель не был социалистом, но без осмысления опыта декабрьского восстания 1825 года и идей «Русской Правды» вряд ли бы возник тот интерес к идеям социализма, который обозначился в начале 30-х годов прошлого века. Революционная практика Европы, увлечения на этом фоне сочинениями Сен-Симона, Фурье, Оуэна, о чем мы уже говорили выше, сыграли немаловажную роль в этом увлечении. Однако идеи этих мыслителей должны были лечь в почву, способную их не только принять, но и «взрастить».

Такая почва во многом была подготовлена восстанием декабристов - их идейными исканиями и трагической гибелью. Поставленные ими вопросы волновали еще не одно поколение борцов за социальную гармонию, и не раз в поисках ответов на эти вопросы они обращались к декабристам как к своим духовным наставникам. В истории идей бывает куда важнее первому задуматься над тем или иным вопросом, чем первому найти на него правильный ответ. Пестель был из тех, кто первый задумался. Задумался о том главном, что через одно поколение определит направленность интеллектуальных и нравственных исканий: что несет человечеству капиталистическая цивилизация, есть ли она обязательный этап в развитии истории? И если - да, то какие «социальные противовесы» ее язвам может изобрести человечество, чтобы обезопасить себя от них.

Размышляя об историческом развитии Запада после прошумевших над ним революционных бурь, Пестель пришел к выводу об ограниченности утвердившегося на европейском пространстве общественного строя: «феодальная аристокрация» сменилась «аристокрацией богатства». С последней он связывал еще большую порчу нравов, нежели та, что тревожила его в России. И потому, размышляя о том, как России, продвигаясь по пути прогресса, избежать господства «денежной аристокрации», Пестель делает хотя и небольшой, но шаг навстречу социалистическому идеалу, предлагая в своем Проекте не только отмену крепостного права, но и новый аграрный закон - установление частично общественной собственности в форме общественного фонда земли. [136]Эта мера, направленная на задачу обеспечения неимущих необходимым земельным наделом, по замыслу Пестеля, должна была создать экономическую преграду безраздельному господству капитализма и гарантировать гражданам политическую независимость.

Пестель был далек от отрицания в принципе права собственности, более того, он считал, что охрана последнего есть «священная обязанность правительства». Но предложенный им компромисс (институт частного и общественного владения землей) а, точнее, связанная с этим компромиссом направленность взглядов на социальное устройство приближала его к идеям социализма. Существенной компонентой этой направленности была ориентация на сохранение фактически крестьянской общины, общинного уклада деревни. - Наверное, ориентация по большей части была подсознательной, во всяком случае мало аргументированной, но она весьма примечательна для нашего рассмотрения вопроса. Это было в известной мере предвосхищение той постановки проблемы, которая определит суть «русского социализма» со временем.

Вот почему, повторяем, в оценке предложенного Пестелем Проекта социальных преобразований важна прежде всего общая направленность предложенного поиска. В этом смысле нельзя не согласиться с А.И.Володиным, отмечающим, что «не сама по себе идея общественного фонда земель приближает Пестеля к утопическому социализму, а весь ход его размышлений» [137]- «Ход размышлений», который скоро станет близким для социалистических построений Герцена и Огарева. А важнейшим в этом ходе размышлений является неприятие капиталистической цивилизации в свете оценки результатов европейских буржуазных революций, с одной стороны, и с другой стороны - особое видение социально- экономической природы русской крестьянской общины. Думаем, именно это и позволило впоследствии Герцену и Огареву назвать Пестеля первым социалистом России, - социалистом-утопистом, добавим мы, ибо утопизм «Русской Правды» очевиден. О ней даже можно сказать, что это - классическая утопия. Как проект социальных преобразований он не выражал адекватно существовавшего экономического положения страны, в том числе