Вадим Гурей - Путь и шествие в историю словообразования Русского языка

Слова: «РЯ» и «РЮ» формируют образ «действия» в словах: меРЯ — ме+эр!+РЯ; меРЮ; жаРЯ — жа!+ар!+РЯ; жаРЮ; жуРЯ — жу!+ур!+РЯ; жуРЮ; паРЯ — па!+ар!+РЯ; паРЮ; даРЯ — да+ар!+РЯ; даРЮ; дуРЮ; шаРЯ — ша!+ар!+РЯ; шаРЮ, беРЯ, соРЯ, смотРЯ, жмуРЯ, веРЯ, веРЮ, мудРЯ, твоРЯ, твоРЮ, коРЯ, коРЮ, тоРЮ, боРЮ, говоРЮ, твоРЮ, куРЮ, угоРЮ...

Слова: «РЯ» и «РЮ» формируют указательное значение в словах: мо́РЯ — мо+ор+РЯ; моРЮ; го́РЯ — го!+ор+РЯ; гоРЮ — го+орь+РЮ; звеРЯ — зы!+ве+эрь!+РЯ или зэ!+ве+эрь!+РЯ; звеРЮ; потеРЮ — потерь+РЮ — по+оть+эрь+РЮ; штыРЯ, штыРЮ, мытаРЯ, госудаРЮ, секретаРЯ, пекаРЮ, лекаРЯ, знахаРЮ, пахаРЯ, пескаРЮ, звеРЯ, девеРЮ, козыРЮ…

Слово «РЮ» в имени РЮрик.

В выше приведённых словах тоже видно часто сочетающиеся зеркальные слова: ар+ря; ар+рю; ор+ря; ор+рю; ер+ря или эр+ря; ер+рю или эр+рю; ыр+рю...

Прежде всего, на конце этого слова мы видим указательное слово «У», которое может формировать в словах дополнительный указательный образ, если оно находится на конце этих слов.

Кроме того, благодаря указательному слову «У», слово «РУ» в образе «реющего, повторяющегося стремления», люди использовали для передачи образа «нечто протяжённого, некоего пространства», который хорошо видно в словах: РУка — РУ+ка или РУ+ук!+ка; РУкав — РУ+ка+ав или РУ+ук!+ка+ав; РУсло — РУ+ус+ло; РУчей — РУ+учь!+эй!; РУлет — РУ+уль+эт!; РУлетка — РУ+уль+эт!+ка; РУлон — РУ+ул+он; РУжьё — РУ+уж!+ёо!; РУно, РУшник, РУтина, РУгань, РУпор, РУль, РУбка, РУбль…

В этих словах, кроме образа «повторяющегося стремления», мы видим образ некоего пространства, которое может быть и временно́е или во-времени».

Внутренний образ слова «РУсло — РУ+ус+ло» нам говорит: «реющее своими изгибами протяжённое пространство, соединяющее или объединяющее место», где протекает река.

В слове «РУшник — РУ+уш!+ник», образ «НИКнуть или объединяться в протяжённое пространство, выраженное восклицанием УШ!».

В слове «РУно — РУ+ун+но!» — «реющее протяжённое пространство оно в движении». Как известно, руном назывался кусок кожи с шерстью, с помощью которого намывали золото, от чего возник образ «золотое руно».

В слове «РУтина — РУ+уть!+ина» лежит образ «реющего или повторяющегося действия иного, проходящего во времени».

В слове «РУбка — РУ+уб!+ка» мы видим образ «реющего или повторяющегося действия, УБ! КАк», где восклицание «УБ!» формирует и усиливает образ этого действия. В слове «РУБЛЬ — РУБ+эль» слово «ЭЛЬ» может нести двойной образ «РУБленое усиление и РУБленое уменьшение».

В слове «РУгань — РУ+гань или РУ+уг!+гань» лежит образ «реющего, повторяющегося звука, объединённого в один, возможно опасный ГАН или гон».

В коротком слове «РУСЬ — РУ+усь» мы видим образ «реющего протяжённого пространства, соединяющего или объединяющего», который очень точно описывает образ нашей страны или стороны, где живут РУСЫ, которых ещё называли РОСЫ, вероятно, сравнивая их с утренними росами, которые на большой территории рассеяло солнце РА, одарив РУСЫМИ волосами. Вполне возможно, что слово «РУ» здесь несёт дополнительный свой древний образ «звука» передающего схожую речь на этом пространстве.

В слове «РУССКИЙ — РУСКИЙ — РУС+ки+ий!» сочетание слов: «К И ИЙ!» формируют образ «реющего протяжённого пространства, объединяющего в направлении К продолжению, выраженному восклицанием ИЙ!», как в словх: глад+ки+ий!; слад+ки+ий!; близ+ки+ий!; дальок+ки+ий!; одинок+кий; широк+кий; глубок+кий…

Слово «РУСЫЙ», вероятно от названия РУССКИЙ, у которых преобладал русый цвет волос.

В слове «РУДЫЙ — РУ+уд!+ый!», означающее «красный, рыжий, бурый…», лежит образ «реющего протяжённого пространства, действие которого выражено восклицанием ЫЙ!», что может быть и закатом от солнца, и железной рудой на отрытых месторождениях, выделяющихся ржавым цветом.

Интересно проследить как эти образы «русого и рудого цвета» переплелись в разных славянских языках, что можно увидеть в словаре Фасмера:

Руда́ диал. также в знач. «кровь», арханг. (Подв.), укр. руда́ «руда; кровь», блр. руда́ «грязь, кровь», ст.-слав. роуда μέταλλον (Супр.), болг. руда́ «руда», сербохорв. ру́да — то же, словен. rúdа — то же, чеш., слвц., польск. rudа «руда», в.-луж., н.-луж. rudа «железняк, красная земля» Праслав. *rudа родственно лит. raũdas «буланый», raudà «плотва», rùdas «бурый», лтш. raũds «красный, рыжеватый, коричневый», rauda «плотва, дикая утка», др.-инд. rṓhitas, ж. rṓhinī «красный, рыжеватый», авест. raoiδita- «рыжеватый», лат. rūfus «красный», ruber — то же, греч. ἐρεύθω «краснею», ἐρυθρός «красный», гот. rauÞs — то же, ирл. rúad — то же. Подробнее см. на рдеть, ржа́вчина, рёдрый, ру́сый; см. Уленбек, Aind. Wb. 256, 266; Траутман, ВSW 238 и сл.; М.-Э. 3, 481, 483; Буга, РФВ 75, 141; Торп 351. Говорить о заимствовании из герм. (Миккола, RЕS 1, 102) нет основания; см. Брюкнер, AfslPh 42, 138. Знач. «кровь» объясняется как средство табуизирования слова кровь; см. Хаверс 154; Келлер, Streitberg-Festgabe 188. От руда́ произведено также руди́ть «пачкать», арханг. (Подв.), а также др.-русск. рудити «нарушать договор», собственно, «марать, пятнать» (часто у Шахматова, Двинск. грам. и Срезн.).

Ры́жий рыж, рыжа́, ры́же, укр. ри́жий, цслав. рыждь πυρρός, болг. рижд «желто-красный», сербохорв ри'ђ, ри́ђа, ри'ђе «рыжеватый», словен. ri’dž, rídžа «бурый», чеш. ryzí «рыжеватый», слвц. rýdzi «чистый, добротный», польск. rydzy «рыжий», в.-луж., н.-луж. ryzy — то же. Праслав. *rydjь Связано с руда́, рдеть, ржа́вчина. Ср. лит. rūdìs ж. «ржавчина», rūdýti, жем. rūdė́ti «ржаветь», лит. rūdýnas м., rūdijà ж. «болото с ржавой, железистой водой», rùdis, -džiо м. «лошадь буроватой масти» (Траутман, ВSW 239; Мейе, ét. 379 и сл.; В. Шульце, Sitzber. Preuss. Аkаd., 1910, 791; Kl. Schr. 115; Лёвенталь, Farbenbez. 12 и сл.) [См. еще Ерне, Diе slav. Farbenbenennungen, Упсала, 1954, 30 и сл. — Т.]

Ру́дый «кроваво-красный», тульск. (ИОРЯС 3, 886), рудо́й «рыжий», южн., зап. (Даль), «грязный», смол. (Даль), укр. руди́й «рыжий», блр. ру́ды, др.-русск. рудъ, болг. руд «бурый», сербохорв. ру, д, ру́да, ру́до «рыжеватый», словен. rúd, rúdа «красный, коричневый», чеш. rudý «красный, рыжий», польск. rudу «рыжий», в.-луж. rudу «бурый». Связано с руда́, рёдрый, ру́сый. Ср. лит. raũdas «красный, буланый»; см. Траутман, ВSW 238 и сл.; Лёвенталь Farbenbez. 11 и сл.

Ру́сый рус, руса́, ру́со, укр. ру́сий, др.-русск. русъ, сербск.-цслав. русъ ξανθός, болг. рус «светловолосый», сербохорв. рус, руса, словен. ru’s м., rúsа ж. «красный, желтый», чеш. rusý «светловолосый, телесного цвета», rysý «рыжеватый», слвц. rusý — то же, rysavý «пестрый, пятнистый», польск. rusy Из *rudsъ, связанного с руда́, ру́дый, рдеть, ры́жий. Ср. лит. raũsvas «красноватый», rùsvas «темно-коричневый», rusė́ti «тлеть», ruslės «жаровня», лтш. rusls «коричневый», rûsа «ржавчина», лат. russus «красный, рыжий», далее — греч. ἐρυθρός «красный», лат. ruber и т. д.; см. Траутман, ВSW 239; М.-Э. 3, 563 и сл., 572; Педерсен, IF 5, 41; Kelt. Gr. I, 54; Перссон, Beitr. 206; ВВ 19, 273 и сл.; Вальде-Гофм. 2, 455. Заимствование слав. слов из лат. russus недоказуемо, вопреки Романскому (JIRSpr. 15, 127), Г. Майеру (Ngr. Stud. 3, 57); см. Фасмер, Гр.-сл. эт. 169; RS 3, 280. Греч. ῥούσιος «темно-красный, бурый» заимств. из лат. russeus, russus; см. Прельвиц 400; Вальде-Гофм., там же.