Александр Хинштейн - Подземелья Лубянки

На поступившие к Вам сведения о том, что в мае, июне, июле, августе с. г. я некоторые дни отсутствовал у себя в оркестре, даю следующие разъяснения.

Когда оркестр был занят проводами пионеров, игрой в пионерских лагерях и другими видами игр, где мое личное присутствие не требовалось, и проводить занятие или репетиции не представлялось возможным, или же отсутствовал по причине болезни, в такие дни я, безусловно, давал необходимые распоряжения и указания моему помощнику тов. Калачеву или старшине тов. Кускову и предупреждал, что буду работать дома. Я являюсь композитором, моя работа требует иногда особой обстановки. Работаю я над партитурами для оркестров. Пишу свои сочинения. Всю работу провожу при дневном свете.

Поступившие к вам сведения считаю необоснованными, отсутствие прошу считать уважительным.

В немногочисленных биографических книгах об Агапкине его хамская отставка тщательно замалчивается.

«Василию Агапкину трудно смириться с отставкой. Да, действительно, по возрасту и здоровью он не может больше каждодневно дирижировать оркестром…» (Соколов В. «Прощание славянки». М.: Советский композитор, 1987.)

«Настроение у Василия Ивановича пасмурное: он расстается с оркестром. Пора, пора на отдых. Утешает одно: оркестр он передает в надежные руки». (Степанов В. «Неувядаемый марш». Воронеж: ЦентральноЧерноземное кн. изд., 1984.)

Да не потому только настроение пасмурное, что он не в силах смириться с отставкой. Слишком бесчеловечной, презрительной она оказалась. Мог ли представить он мальчишкой, когда в первый раз одевал погоны, как унизительно закончится его служба…

Он выходил в отставку, имея рекордную выслугу: 61 год. Тридцать пять из них Агапкин прослужил в ВЧК, но кому какое дело до былых заслуг: был человек – и нет.

Даже напоследок не постеснялись плюнуть ему в лицо. В заключении об увольнении, которое начальник школы подмахнул, не читая, написано: не уделяет должного внимания работе оркестра, репертуар мало пополняется произведениями классической музыки и советских композиторов, музыканты слабо совершенствуются по специальности…

Эта обида осталась в Агапкине до конца дней. Она засела в нем плотно, навечно, точно ржавый, зазубренный осколок…

После отставки он ни разу не был в оркестре: ушел – как отрезал. Это был уже совсем другой, не его оркестр, где ценились теперь не музыка и вдохновение, а строевой шаг и начищенные пряжки. Буквально в считанные дни оркестр сократили в два с лишним раза, превратив музыкантов в обычных лабухов. Какие, к черту, концерты, вернисажи. Похороны да плац – вот и все, что нужно теперь… А ноты и партитуры, которые он оставил уходя, новый старшина вскоре сжег. Кому нужен этот старый хлам…

И раньше-то Василий Иванович был не особо разговорчив, а сейчас и вовсе замкнулся в себе.

Каждый день, точно на службу, он отправляется теперь гулять по Москве, но ноги сами несут его к Петровке. Там, в уютном, старомосковском садике «Эрмитаж» – вся его жизнь. Только «Эрмитаж» остался верен ему, не предал, не забыл… Он подолгу стоит у опустевшей эстрады-раковины и вспоминает ушедшие в прошлое лица, голоса, запахи…

Незаметно подоспел юбилей: 80-летие. Гостей практически не звали.

– Почему, папа? – Удивилась дочка Аза. – Давай отпразднуем, как положено, слава богу, ты заслужил…

– Знаешь, Аза, – ответил он, чуть помолчав. – Я не очень люблю людей. Люди – такие завистливые…

Василий Иванович ненадолго пережил свой юбилей, но даже после смерти Лубянка, которой он посвятил всего себя, проводила его в последний путь, точно пасынка. На его похоронах играл совсем не тот оркестр, который он создал сорок лет назад – другой. Оркестр Министерства обороны. По счастью, не все ученики Агапкина оказались одинаково неблагодарны. Один из них – Николай Назаров [187]и взял на себя организацию всех похорон…

Когда-то, в далеком 1933-м, Агапкин, проездом в Кисловодск, сделал остановку в Ростове. В городском парке играл оркестр. Играл неплохо, но Василий Иванович особенно обратил внимание на валторниста. После выступления подошел к 25-летнему музыканту, предложил переехать в Москву, к нему в оркестр. Видимо, в этот момент он вспомнил себя в начале пути: как сложилась бы жизнь, кабы не череда счастливых событий… Этим валторнистом и был Назаров – будущий генерал, дослужившийся до высшего в военной музыке чина: главный дирижер Советской Армии…

… Агапкина похоронили на Ваганьково: там же, где лежит его первая жена. На мраморном обелиске выбита нотная линейка: первые такты «Славянки»… Ноты, которые обессмертили имя Василия Ивановича…

За свою долгую жизнь Агапкин сочинил много музыки. Он писал и марши, и вальсы, но в памяти людской все равно остался автором одного-единственного произведения.

На мотив «Славянки» положены уже десятки текстов. После смерти Агапкина исследователи обнаружили, что даже одно из стихотворений Блока написано «под размер» «Славянки».

Эти строки появились почти столетие назад, в разгар Первой мировой, когда армейские эшелоны уходили на фронт под звуки «Славянки». Точно так же агапкинский марш звучал на перронах и в годы Гражданской, и во время Великой Отечественной, и все десять лет афганской войны. Звучит он и сейчас – на войне чеченской.

За этот век не было ни одной войны, ни одного конфликта, которые бы не осеняла музыка Агапкина. В каждом сражении, в каждой победе – есть толика и его заслуг.

А это значит, что Василий Иванович не умер. Он просто, говоря языком военной лексики, передислоцировался…

АН – Академия наук.

АХО – административно-хозяйственный отдел.

БВО – Белорусский военный округ.

БССР – Белорусская Советская Социалистическая Республика.

ВКП(б) – Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков).

ВКШ – Высшая краснознаменная школа КГБ СССР.

ВО – военный округ.

ВОВ – Великая Отечественная война.

ВРК – Военно-революционный комитет.

ВСНХ – Высший совет народного хозяйства.

ВСЮР – Вооруженные силы Юга России.

ВУЧК – Всеукраинская чрезвычайная комиссия.

ВЦИК – Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет.

ВЧ – высокочастотная связь.

ВЧК – Всероссийская Чрезвычайная Комиссия (по борьбе с контрреволюцией).

ГБ – госбезопасность.