Арсений Зайцов - 1918: Очерки истории русской Гражданской войны

Вечером 31 января Филимонов, призвав к себе Покровского, сказал: «Делайте все что возможно, требуйте от меня, что в силах и власти моей, но спасите положение. Вся надежда только на вас» [92].

Покровский с отрядом в две пешие сотни при пулеметной команде и двух орудиях последовательно разгромил новороссийских большевиков под Энемом и ст. Георгие-Афипской (4–8 февраля) и отогнал их к ст. Тоннельной, т. е. более чем на 100 км от Екатеринодара. Произведенный из атаманов в полковники Покровский перебросил свои отряды к северу от Екатеринодара на Тихорецкую и Кавказскую железные дороги. Отбивая большевиков у ст. Выселки и Усть-Лабинской, Покровский со своими добровольцами продержался там до начала марта. Неудача у Выселок и общий упадок духа в Екатеринодаре привели, однако, кубанского атамана к решению 13 марта оставить столицу Кубани и уйти за Кубань в черкесские аулы, а оттуда двигать вдоль Кавказского хребта через Майкоп в Баталпашинск. Вместе с отрядом ушел из Екатеринодара и командированный туда еще из Ростова Добровольче ской армией ее представитель генерал Эрдели.

Отряд Покровского, усилившийся юнкерами, черкесами и отдельными казаками, достиг к этому времени численности до трех тысяч бойцов с артиллерией и был переформирован в пехотный и черкесский конный полки и несколько отдельных конных сотен [93].

19 марта, когда до Добровольческой армии уже дошли слухи об оставлении кубанцами Екатеринодара, кубанские добровольцы во главе с назначенным командующим войсками Кубанской области полковником Покровским повернули на север на соединение с Добровольческой армией, узнав от черкесов о взятии добровольцами ст. Выселки. Пробиться на север кубанцы, однако, не смогли и 22-го ушли опять на восток, в черкесские аулы для продолжения движения на Баталпашинск.

Генерал Корнилов после тяжелого фронтального боя с красными, благодаря уходу кубанцев из Екатеринодара получившими свободу действий против добровольцев, у ст. Кореновской 17 марта решил бросить Екатеринодар и уйти в черкесские аулы за Лабу и Кубань. Чрезвычайно характерно, что это решение генерала Корнилова, принятое им вопреки своему окружению, отражает те же идеи, которые руководили им в его решении еще в Ольгинской. В ответ на настояния своего помощника генерала Деникина и начальника штаба генерала Романовского о продолжении движения на Екатеринодар генерал Корнилов им ответил: «Если бы Екатеринодар держался, тогда не было бы двух решений. Но теперь рисковать нельзя. Мы пойдем за Кубань и там в спокойной обстановке, в горных станицах и черкесских аулах отдохнем, устроимся и вы ждем более благоприятных обстоятельств» [94]. Идея генерала Корнилова о «выводе армии» оставалась у него непоколебимой. Увы, черкесские аулы были много хуже донских зимовников. Разоренные дотла и наполовину вырезанные большевиками черкесы (собственно адыгейцы, населяющие южный берег Кубани до Лабы и западный берег этой реки) разбежались из своих аулов и дать пристанища Добровольческой армии не могли [95].

В день поворота Добровольческой армии от ст. Кореновской (17 марта) в черкесские аулы начал свое движение из Румынии на Дон сформированный главным образом из офицеров-добровольцев частей Румынского фронта отряд полковника Дроздовского. Несмотря на противодействие румын и отрицательное отношение командования, полковник Дроздовский не разоружил свой отряд и, заставив румын подать эшелоны, 17 марта сосредоточил свой отряд на левом (не оккупированном румынами) берегу Днестра у м. Дубоссары [96]. Но от Дубоссар до Дона было еще 800 км по территории, по которой наступали австро-германцы и по которой уходили от них большевики. И те и другие, казалось, могли стать на пути движения отряда.

За три дня до сосредоточения отряда полковника Дроздовского в Дубоссарах, 14 марта, австрийцы вступили в Одессу, перерезав дальнейший путь движения отряда на Дон, куда его решил вести полковник Дроздовский.

Продвижение австро-германцев на Украине не встречало мало-мальски серьезного сопротивления красных. Советская армия Муравьева в Одесском районе обходилась наступавшими на Екатеринослав австрийцами и на Полтаву германцами. Перебрасываемые Антоновым-Овсеенко с Дона армии Саблина и Сиверса запаздывали. Наиболее серьезное сопротивление, что подтверждают и Людендорф, и Гофман, оказали под Бахмачем (7–10 марта) лишь чехословаки, отходившие перед немцами на Курск вместе с советскими отрядами Шарова и Примакова. Один советский источник, ссылаясь на статью начальника штаба XII австрийского корпуса полковника Драгони [97], утверждает, что «уже 6 марта у Слободки XII корпус встречает первое серьезное сопротивление красных войск. Передовой эшелон корпуса, довольно беспечно двигавшийся по железной дороге, подвергается внезапному огневому нападению красных, в результате чего под Слободкой развертывается довольно серьезный бой. Потери немцев и австрийцев в этом бою – 7 офицеров и 430 солдат убитыми. Бои 7 марта, развернувшиеся в районе ст. Бирзула, снова потребовали от оккупантов серьезных жертв – 90 убитых и 600 раненых» [98].

Но подобное свидетельство является единичным и не подтверждается ни Людендорфом, ни Гофманом.

В общем, австро-германцы почти безостановочно продвигались на восток, гоня перед собою остатки действовавших на Украине так называемых украинских советских армий.

Связанные условиями Брестского мира, большевики предоставили оставшиеся на Украине остатки советских армий собственной участи. Один советский автор (кстати, бывший полковник Генерального штаба) подтверждает это, указывая, что в апреле 1918 г. «Северокавказская армия Сорокина была переброшена на ст. Тихорецкую с назначением разоружать (курсив наш. – А. З. ) бегущие от немцев из-под Ростова эшелоны украинских советских войск» [99]. Но еще более оригинально то, что редактировавшее эту книгу Управление по исследованию опыта войны Штаба РККА снабдило эту фразу автора таким примечанием: «Такое «разоружение» происходило и на других участках границы с Украиной. Дело в том, что по договору с германским правительством (!) немецкие войска могли переходить демаркационную линию с Украиной лишь в том случае, если это вызывалось преследованием с их стороны наших войск , причем если мы отступившие части «расформировывали», преследование, а следовательно, и вторжение на нашу территорию немецких войск приостанавливалась» [100].

Все эти советские армии безудержно катились на восток в направлении на Донецкий бассейн и Ростов.

Австро-германская оккупационная волна, сметая на своем пути большевиков, разливалась по Украине. Москва лишь пугливо выжидала ее остановки.