Гай Аноним - После Рима. Книга первая. Anno Domini 192-430

Ничего удивительного, что императоры, избранные армией, старались не ссориться с сенатом. Из опыта предыдущих царствований им было известно, что конфликт с сенаторами почти всегда ведет к конфликту с частью армейской элиты. Разумеется, император мог заставить сенат принять нужное ему решение, но, понимая опасность стычки с этой мощной и сплоченной группой, чаще предпочитал найти политическое решение или купить его.

Формально сенат III века и эпохи домината был консультативным органом, к которому император обращался в отдельных случаях. Однако мы не знаем, каким образом сказывались на решениях императора его негласные и, скорее всего, тайные консультации с сенатом (или отдельными группами сенаторов) по тому или иному вопросу. По понятным причинам мы лишены возможности проследить влияние этой неформальной стороны власти сената на политические процессы. Многие решения и выборы делались по причинам неочевидным сторонним людям и, конечно, никак не документировались.

Поэтому, говоря об эпохах «солдатских императоров» и домината, нельзя считать сенат бессильным и безвольным собранием наследников великих римских фамилий — закулисная алхимия власти той эпохи вряд ли станет нам известна.

Помянутый недавно император Макрин (правил с апреля 217 г. по июнь 218 г.), уроженец Кесарии Мавретанской, происходил не из сенаторской семьи, а из сословия всадников. После смерти Каракаллы парфяне разбили войско Макрина при Нисибисе, и Риму для заключения мира пришлось выплатить контрибуцию в невероятные 50 миллионов сестерциев.

Чтобы понять, откуда и из каких средств брались налоги, которыми оплачивались подкуп армии, контрибуции, войны и могущество империи, нам придется отвлечься от начинающегося в Риме гражданского противостояния. Деньги — материя куда более интересная.

Денежная система Римской империи была основана на серебряном денарии (denarius argenteus). Примерно в середине II века был достигнут пик добычи серебра, после прохождения апогея началось снижение извлечения и производства аргентума [15] Начиная с III века, в Римской империи значительно и резко снижается выплавка металлов в целом. Анализ керна из полярного льда выявил следы неожиданно больших загрязнений от плавильных производств для I века до н. э. — II века н. э. Контраст с последующими столетиями подчеркивает, так сказать, «глубину падения» экономики, ведь металлы — ее хлеб. Столько металла, как в период расцвета Римской империи, стали выплавлять лишь к началу Промышленной революции! , затем появились признаки дефицита драгоценных металлов. Поначалу никого это не встревожило: запасы серебра в империи были огромны и составляли головокружительные 10 тысяч тонн — в 5-10 раз больше серебряной массы раннесредневековой Европы и Арабского халифата в 800 году.

С упадком добычи серебра снизились поступления в казну, но потребности Римской империи не стали меньше, а резервов драгмета у государства не было! Содержание армии, продовольственные раздачи, устройства пышных зрелищ, роскошь императорского двора поглощали астрономические суммы.

В итоге началась порча монеты: власть принялась снижать содержание серебра в денарии и золота в аурее — классический способ затыкания дыр в государственном бюджете путем ограбления населения. Им не раз злоупотреблял республиканский сенат, им воспользовался император Траян (98-117), убавив количество серебра в монетах. При Марке Аврелии (161-180) серебряный денарий на 25 процентов состоял из примесей других металлов, а император Коммод и династия Северов «разбавили» денарий на 60 процентов.

Снижалось и содержание золота в аурее (aureus). Результат известен: рост цен с середины II века стал неуправляемым, началась гиперинфляция. Цены на главные сельскохозяйственные продукты выросли более чем в 100 раз, а хлеб подорожал в 200 раз.

К середине III века, когда забуксовала аграрная система Запада, истощились испанские золотые рудники, финансовое хозяйство империи начало рушиться. Еще хуже пошли дела с утратой провинции Дакия с тамошними золотыми рудниками. Денежная единица империи в середине III века оценивалась в 2,5 процента от номинальной стоимости (некоторые авторы утверждают, будто эта оценка завышена впятеро), что неизбежно сказалось на продовольственных ценах. Монеты конца III века — это посеребренные кругляшки из меди или бронзы. Оплачивая мелкие покупки, такие монеты отсчитывали мешками.

К сожалению, у императоров не было иного выхода, кроме порчи монеты: проблема обороны с началом нападений объединенных германских племен становилась все острее, особенно когда атаки происходили на фоне «вечного» конфликта с Персией. Необходимость содержать 300-400 тыс. солдат означала повышение налогов, но где взять столько налогоплательщиков?

Сокращение населения началось еще при императоре Марке Аврелии, когда в 165-180 годах по империи прокатилась так называемая Антонинова чума (по-видимому, это была эпидемия серной оспы). Она выкосила армию, унесла 7-10 процентов населения. В некоторых регионах погибла треть жителей. Это был особенно сильный удар по основам аграрного государства — в результате демографического провала покосились хозяйство и оборона, людей на производстве и в армии стало ощутимо меньше.

Империя восстановила пошлины, ввела новые налоги и — жест отчаяния! — завела отряды доносчиков (delatores), трудами которых богатых римлян обвиняли во всевозможных преступлениях и приговаривали к конфискации имущества. При окончательно расстроенной денежной системе повышение налогов разоряло земледельцев и ремесленников, но в абсолютной величине налоговые поступления сокращались.

Снижая содержание в монете драгоценных металлов, императоры и их финансисты забывали о другой стороне вопроса: о государственных доходах от налогов и пошлин, уплачиваемых живыми деньгами. Когда порченая монета хлынула в государственную казну, от налоговой системы остались рожки да ножки.

Лучшим показателем развала денежного оборота служат клады III века, в которых очень мало золота и серебра, зато множество медных монет. В благословенные старые времена медную монету прятали очень редко, а в III веке медные деньги внезапно приобрели большую ценность, потому что чеканивший их сенат придерживался прежних традиций и не занимался порчей монет.

Так было до правления Элагабала (218-222), а потом хаос захватил и медные деньги. Империя очутилась на грани экономического краха.

Император Макрин честно попробовал навести порядок в казне. Получилось плохо. Он сумел немного повысить количество серебра в денарии, но, попытавшись сократить солдатское жалованье, подписал себе приговор. Зная положение дел в империи, он понимал, что еще одна война с Персией усугубит ситуацию — и вновь вызвал недовольство солдат, желавших воевать и захватывать добычу. Затем Макрин столкнулся с объявившимся в Азии самозванцем, лже-Каракаллой, с мятежом даков и в конечном счете с восстанием легионов. Империя стремительно покатилась в неуправляемый хаос.