Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Протест против устаревших эстетических и этических норм, стремление к освобождению национальной культуры от гегемонии прибалтийских помещиков и царской «опеки» выражало движение младолатышей (Латвия), близкое по своему преобразующему характеру движению «Молодая Германия» и тесно связанное с русской передовой демократической культурой. После репрессий, последовавших за подавлением восстания 1863 г. в Литве и Польше, и почти двадцатилетнего застоя как зрелое национальное искусство слова в острых идейных столкновениях формируется литовская литература, расширяющая контакты с другими литературами, в частности с русской, польской и немецкой. Неотрывно от национально — освободительного движения к концу XIX в. закладываются основы национальной эстонской литературы, набиравшей ускоренный темп. Борьба за национальное самоопределение, размежевание демократической и либеральной группировок, в результате которого на смену шляхетской революционности приходит революционный демократизм, способствовали созреванию национальной белорусской литературы, в середине XIX в. уже переставшей быть рукописной и анонимной. Во всех этих литературах, отмеченных ускоренным развитием, к концу XIX в. преобладает реализм.

С точки зрения нарастания доминантных качеств, изменения, происходящие в сферах реализма, вообще чрезвычайно существенны. Взять хотя бы такой момент, как появление в конце XIX в. новых взаимозависимостей романтического и реалистического начал в творчестве целого ряда художников (М. Горького, Яна Райниса, Леси Украинки, И. Франко и др.), а также — формирование в начале XX в. новых черт критического реализма (литературы русская, украинская, грузинская и др.).

Развитие реализма — магистраль зрелых литератур, даже если порой его сопровождают явления иного плана (например, в армянской литературе, в частности в драматургии, наблюдается в это время движение от классицизма к романтизму). Азербайджанская литература, миновавшая последовательную смену классицизма и сентиментализма, к концу века тоже имеет богатый опыт реализма самых разных типов — просветительского, а затем критического, формировавшегося в трудной атмосфере феодально — патриархальных отношений. В рассматриваемый период в ней продолжают развиваться ее давние восточные традиции, существен и интерес к актуальным «общевосточным» проблемам, например к проблеме будущего мусульманских народов, путей их культурного прогресса. Но столь же отчетлив и ее решительный поворот к европейскому и русскому эстетическому опыту, давший любопытный и плодотворный синтез национальных традиций и достижений мировой культуры. В азербайджанской литературе, испытавшей в течение веков влияние суфизма и других традиционных восточных философских учений, во второй половине XIX в. появляется такая яркая фигура, как М. Ф. Ахундов, взгляды которого основываются на материалистическом мировосприятии. Ахундов, прочно связанный как с Европой, так и с Востоком, отстаивает в своем творчестве те европейские формы жизни и мышления, которые помогают освобождаться от феодально — патриархального застоя и деспотизма, способствуют начертанию путей приобщения народа к просвещению и цивилизации. Европейская культура, в частности опыт русской литературы, укрепляет в его творчестве реалистические тенденции, принципы исторической и национальной конкретности в изображении действительности.

Каков же смысл доминантных явлений, о которых идет речь? Каков их генезис? Многое объясняет история, особенности совместного существования и борьбы против царизма многочисленных народов России, общность социально — жизненных условий. Но это лишь одна сторона дела. Динамика литературного процесса обусловлена достаточно обширным кругом зависимостей и связей, которые действуют внутри общероссийской литературной системы. Это система новая, заметно отличающаяся от устойчивых древних и средневековых литературных систем динамизмом и многоплановостью структуры, способная вмещать в себя и трансформировать разновременные и разнонациональные эстетические ценности и «настроения» на их взаимообмен. Речь идет прежде всего о таких законах этой системы, как выравнивание уровней литературного развития, а также ускоренное развитие литератур. С позиций одной литературы и «беглого» взгляда не постичь закономерностей общероссийского литературного развития. На передний план неизбежно выступят парадоксы, чересполосица и зигзаги. С позиций же системы видно, как в противоречиях и сложностях, преодолевая огромные трудности самого разного характера — общественно — политического, социального, эстетического, слагаются общие закономерности, типологически перспективные черты. Особую роль при этом играет фактор взаимного литературного влияния, влияния прогрессивного, год от года все более разветвляющегося и охватывающего все новые литературы. Под воздействием, в частности, русской литературы усиливается духовный потенциал художников слова, активизируются межлитературные связи, происходит ряд существенных структурных преобразований (жанровый состав, образный строй), стимулируется становление новых литератур. Плодотворное воздействие оказала русская литература также на формирование российского просветительства и конечно же на развитие реализма. Влияние русской литературы обычно выступает в сложном сплаве с воздействием национальных факторов (фольклор, национальные литературные традиции и т. д.).

В закономерных, исторически обусловленных, эстетически сложных соотношениях общих и национально — специфических черт общероссийской литературной системы коренятся объяснения особенностей и путей ее развития во второй половине XIX в.

Во второй половине XIX в. украинская литература развивалась в невероятно трудных условиях борьбы за свое существование, гнета и гонений как со стороны царизма, так и со стороны правительственных органов Австро — Венгрии. Тем не менее в этот период ее развитие было ознаменовано серьезными достижениями. В 70–90‑е годы интерес к украинской литературе в просвещенных кругах русского и вообще российского общества (грузинского, армянского, белорусского, литовского, латышского, эстонского и др.) все возрастал. Многие представители передовой русской (Герцен, Чернышевский, Добролюбов, Тургенев) и зарубежной (Фрич, Вазов, Ожешко) культурно — общественной мысли в меру своих сил поддерживали украинскую литературу, вставали на защиту ее жизненных прав.

Это относится, в частности, к творчеству Марко Вовчок (М. А. Вилинская — Маркович (1833–1907) писала на украинском и русском языках), которая развивала традиции Шевченко и которую поэт назвал своей литературной дочерью, кротким пророком и обличителем жестоких нравов крепостников. Народные рассказы писательницы, появившиеся в конце 50‑х и в 60‑е годы, были встречены с большим интересом. Творчество Марко Вовчок отличала социальная острота, ей были свойственны в то же время романтически окрашенное мировосприятие и щедрое использование поэтики народного творчества. В ее многочисленных рассказах, исторических повестях («Кармелюк», «Маруся»), сказках («Девять братьев и десятая сестрица Галя»), «Червонный король»), а также в написанных на русском языке романах и повестях 60–80‑х годов («Жили да были три сестры», «Записки причетника», «Живая душа», «В глуши», «Отдых в деревне») созданы глубокие народные характеры, в частности женские. Выразительны также типы помещиков — крепостников, клерикалов, прекраснодушных либеральных краснобаев и разного рода ренегатов — перерожденцев. Социальная сторона ее творчества близка произведениям Герцена, Некрасова, Салтыкова — Щедрина, изображенные ею картины украинской и русской природы, мягкость и лиричность в обрисовке положительных характеров сродни Тургеневу. А такие отличающие Марко Вовчок черты, как социальная сатира, эзоповские иносказания, народный юмор, дают основание считать ее видной продолжательницей традиций Гоголя в украинской и русской литературах второй половины XIX в.