Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Если романы первого периода, прежде всего «Гарман и Ворше», обращены к прошлому, то трилогия об Абрахаме Левдале, которой знаменуется второй период творчества Хьеллана, изображает современную жизнь Ставангера и повествует о том, как под влиянием школы и церкви и всей жизненной практики буржуазного общества разрушается личность. Абрахам Левдал — это не просто безвольный, слабый герой западноевропейской литературы второй половины XIX в., подобный Фредерику Моро у Флобера. Это также герой натурализма, чьи поступки определяются темпераментом и наследственностью. Хьеллановский герой — человек по природе сильный, сын тех «настоящих» людей, которые, по определению Энгельса, «еще обладают характером и инициативой и действуют самостоятельно» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2‑е изд. Т. 37. С. 353). Но государственная машина, весь строй буржуазного общества подавляют его индивидуальность, ломают его волю, растлевают его. Иначе говоря, Хьеллан пишет о превращении гражданина в верноподданного, о процессе духовной гибели личности.

Первая книга трилогии с красноречивым заголовком «Яд» (1883) посвящена школьным годам Абрахама Левдала. Абрахам — юноша полон благородных задатков, он смел и великодушен, способен на бескорыстную дружбу и даже самоотверженность. Сначала в юноше берут верх естественные человеческие чувства: он не колеблясь защищает товарища от издевательств учителя. Но общество — семья, школа, церковь — усиливает свое давление на «мятежника», дерзнувшего пойти против авторитетов. И юноша не выдерживает этого наступления — он подчиняется.

Во втором романе трилогии — в «Фортуне» (1884) — яд, зароненный в душу Абрахама, все больше разъедает его личность. Из университета он возвращается уже «цивилизованным», т. е. оппортунистом и трусом. Абрахам еще не чужд критического отношения к действительности и не утратил активности. Он сближается с рабочими, проникается к ним сочувствием и симпатией. Знакомство со слепой Гретой, дочерью рабочего Стефенсена, покоряющей его своей красотой и благородством, еще теснее связывает его с рабочим движением. Однако вскоре Абрахам злоупотребляет доверием рабочих, и это предательство знаменует его окончательное падение.

Если на протяжении двух первых романов трилогии образ Абрахама Левдала предстает перед нами в движении, в развитии и борьбе противоположных начал, то в третьей книге — «Праздник Иванова дня» (1887) — он статичен. Абрахам уже не личность, а «верноподданный» — верноподданный шведского короля, норвежского правительства, пастора Мортена Крусе, который завладел городом. Абрахам опустился, стал бояться всех и каждого, научился беспрекословно подчиняться. Он привык лгать, нарушать слово, отрекаться, писать, что прикажут. Ренегатство стало его профессией. Однако то, что венчает душевную деградацию героя, то, что является результатом распада его характера, что символизирует его полное ничтожество, а именно отречение по приказу от публично высказанного мнения, повторяют и все остальные действующие лица этого мастерски построенного романа, все почтенные столпы местного общества — и всемогущий директор банка Кристиансен, и представительный амтман, и независимый пастор Дупе, и «вышедший из низов» купец Эллингсен. Таким образом, Хьеллан ставит как бы знак равенства между Абрахамом и буржуазным обществом в целом, придает распаду личности героя эпохально — обобщенный смысл.

По своему общему тону третья книга трилогии сильно отличается от двух первых. В «Яде» и «Фортуне» фон, на котором разворачивалось действие, был разнообразен, отображал пестроту жизненных явлений, а в «Празднике Иванова дня» поражает гнетущая монотонность городской жизни. Все словно оглядываются друг на друга, притаились, молчат, выжидают. И постепенно читатель понимает, что это страх все преобразил, страх перед пастором Крусе. Целая армия «кротов» (так называли в городе шпионов и доверенных лиц пастора) работает на него, и вскоре его люди занимают все ключевые позиции в городе. Пастор становится своего рода диктатором, контролирует не только дела, но и помыслы людей, вершит их судьбы. Религия лишь традиционная форма его деятельности. Крусе хочет власти и достигает ее методом экономического принуждения, умело сочетая угрозы и обещания, шантаж и помощь. И нет в городе силы, которая оказала бы ему сопротивление. Так тема разрушения характера Абрахама Левдала органически сплетается с историей возвеличивания жадного и завистливого священника, лавочника по происхождению и призванию, диктатора фашистского типа, Мортена Крусе.

«Праздник Иванова дня» — горькая книга, плод разочарований, раздумий и прозрений писателя. В ней нет и следа беззаботной веселости, мягкого юмора и упоения жизнью ранних его романов. И все же в ней пробивается вера в конечное торжество демократических и гуманистических идеалов.

Безобидный народный праздник, который пытались организовать в Иванов день Кристиан Фредерик Гарман, внук покойного «молодого консула», и его друзья, кассир Рандульф и секретарь амтмана Холк, праздник, которому так радовался весь город и которому обещали содействие столпы местного общества, сорван. Рандульф уволен из банка, а Холк вынужден подать в отставку. И за всем этим стоит всемогущий Крусе со своими «кротами». Он торжествует победу. Но где — то вдали, на горизонте все же дымят костры — традиционные костры, которые жгут в Иванову ночь, и они вырастают в символ неистребимости народной жизни и вносят светлую ноту в мрачный колорит этого блестящего романа — памфлета, во многом близкого такой книге, как «Верноподданный» Генриха Манна.

Романы, входящие в трилогию, написаны всего за четыре года, но мы видим, как от книги к книге все глубже становится критика общества, все острее обнажается непримиримость его социальных противоречий, все полнее раскрывается его полная бесчеловечность. И в третьей книге обычную хьеллановскую иронию сменяет гневный сарказм.

Этот перелом в творчестве писателя отражает тот тяжелый идейно — политический кризис, который переживало норвежское общество после прихода к власти либеральной оппозиции. Радикальной интеллигенции, всей своей деятельностью подготовившей полную победу либеральной партии «Венстре» в 1884 г., очень скоро пришлось убедиться, что правительство Свердрупа, лидера этой партии, отнюдь не собирается радикально перестроить общественную жизнь страны. Решительно отказавшись от обещанных реформ, «Венстре» практически продолжила курс консервативной партии «Хойре». Для передовой интеллигенции предательство вчерашней оппозиции было неожиданной и страшной катастрофой. Это жестокое разочарование пережил и Хьеллан.