Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

В трагическом взгляде писателя на действительность в конце 80‑х — начале 90‑х годов немаловажную роль сыграл и тот идейный разброд, который наблюдается в этот период в широких кругах норвежской интеллигенции. Вместе с разочарованием в политике партии «Венстре» приходит разочарование в политике вообще, утрата веры в общественные идеалы; утверждается нигилизм и скептицизм, а в искусстве торжествует крайний натурализм, вошедший в историю норвежской литературы под названием «движения богемы», и различного рода неоромантические течения.

В новом климате общественной и духовной жизни страны большинство писателей, выступивших в начале 70‑х и первой половине 80‑х годов как реалисты, изменило своим старым боевым знаменам. Знаменательно, что вторая часть драмы Бьернсона «Свыше наших сил» (1895), герой которой — Элиас Санг, сын священника Санга, проникнута мистицизмом и верой в силу жертвенности и мученичества, а роман И. Ли «Майса Йонс» (1888) из жизни ремесленной бедноты написан в резко натуралистической манере. На этом фоне, когда элементы символизма и натурализма широко вторгаются даже в реалистическое искусство Ибсена, Бьернсона, Ли, только Хьеллан сохраняет верность своему радикально — демократическому мировоззрению и реалистическому методу изображения жизни.

В 1891 г. Хьеллан опубликовал свой последний роман «Якоб» — историю выскочки, наглого и лживого, мстительного и вороватого крестьянского парня Тереса Волле, который с железным упорством, ценой преступлений и предательств поднимается с самого дна и становится всеми уважаемым «столпом общества», «опорой церкви и трона». Образ Тереса Волле, как и образ пастора Крусе, мог возникнуть только в преддверии империалистической эпохи. Новое в Волле — его абсолютная свобода от всех и всяческих моральных норм и условностей, полная отчужденность от всех человеческих связей.

«Якоб» — один из лучших норвежских романов XIX в. Он и сейчас поражает глубиной проникновения в новые, только что рождающиеся явления, силой обобщения и емкостью центрального образа. Но у современников роман не пользовался успехом, они его не поняли. На фоне новых книг, успех которых определялся усложненностью психологии, раскрытием «стихии подсознаний» и прочими модными категориями, суровый реализм последнего романа Хьеллана не вызвал, да и не мог вызвать, интереса в литературном мире. Видимо, тут и надо искать причины, которые заставили писателя в расцвете творческих сил навсегда уйти из литературы.

Если Эльстер и Хьеллан в каком — то смысле продолжают линию, идущую от Камиллы Колет, то Арне Гарборг (1851–1924), третий крупнейший норвежский романист 80‑х годов, скорее отталкивается от повестей Бьернсона, от норвежской крестьянской идиллии, Все творчество Арне Гарборга, сына крестьянина, пропитано духом страстной полемики с идиллической трактовкой крестьянской жизни.

Детство на хуторе, хозяйство которого приходит в полный упадок, учительская семинария, работа в школе, потом в газете и, наконец, бегство из глухой провинции в Христианию с пятью одолженными даллерами в кармане, чтобы «учиться или умереть», — вот вехи биографии Гарборга. Потом — споры до хрипоты, участие в газетной полемике и быстрое крушение привезенных из провинции национально — романтических идей. Борьба за лансмол, т. е. за утверждение народного крестьянского наречия в качестве литературного языка страны (он не только его пропагандирует, но и сам на нем пишет), быстро выдвинула Гарборга в первые ряды общественных деятелей своего времени и неизбежно привела его в лагерь оппозиции.

Политическая борьба, которую Гарборг ведет в этот период, получила, естественно, отголосок и в его творчестве, в повести «Свободомыслящий» и романе «Крестьяне — студенты» (1883).

«Свободомыслящий» — это история молодого теолога Ейстенна Гаука. Герой женится на дочери пастора. Но пастор, узнав образ мыслей своего зятя, который утратил веру в догмат и перешел в либеральный лагерь, добивается расторжения брака. И умного, талантливого, честного Ейстенна Гаука изгоняют на чужбину. Главное для автора здесь не сюжет — он играет чисто служебную роль. Писатель в занимательной, беллетризированной форме излагает свою точку зрения на волнующие вопросы времени. Страницы повести заполнены спорами действующих лиц о парламентаризме, о либеральной партии, о характере норвежского общества и т. д. Эти публицистические отступления, где автор в форме диалога дает блестящие образцы своего полемического искусства, и составляют настоящее содержание повести, которая не является в полном смысле слова художественным произведением. Однако повесть сыграла важную роль в идейной борьбе своего времени и подготовила, в том числе и чисто стилистически, замечательный роман Гарборга «Крестьяне — студенты». Как и «Трилогия об Абрахаме Левдале» Хьеллана, это своего рода роман воспитания наоборот: Гарборг показывает, правда на материале совсем другой среды, распад характера молодого человека под воздействием совокупности социальных отношений в Норвегии.

Описывая студенческие годы героя Даниэля, автор показывает, как распад личности происходит в результате его деклассированности, утраты им связи со своей средой. Попав в радикальный кружок Фрама, Даниэль неизбежно оказывается трусом и предателем. В конце книги он переходит в лагерь консерваторов и заключает выгодный брак… «Теперь, когда он был заодно со всеми авторитетами, он чувствовал, что спасен…»

Все, о чем пишет Гарборг, документально подтверждается лично пережитым. Но писатель обращается со своим личным опытом примерно так же, как Золя или Гонкуры с книжной документацией. Например, воспроизводя атмосферу Христианийского университета, автор для большей жизненной правды вместо обобщенных образов дает литературные портреты реально существовавших людей. Студенческая жизнь описана с протокольной точностью. Однако, нагромождая детали времени, Гарборг недостаточно глубоко проникает в его сущность, не дает его квинтэссенции. Получается реалистическое отображение типических обстоятельств и типических судеб, но нет типических характеров.

И все же творчество Гарборга этого периода не укладывается в рамки натурализма. Его умение отбирать типические обстоятельства судьбы и времени, создающие правдивую панораму современного общества, позволяет говорить об Арне Гарборге как о реалисте, хотя он и не создал образов такой обобщающей силы, как Хьеллан в своих романах, оставшихся вершиной норвежского критического реализма.

Норвежский драматург Генрик Ибсен (1828–1906) не только занял одно из центральных мест в мировой литературе своей эпохи, но и наметил многое в литературе нашего столетия.