Георгий Бердников - Том 7. Литература второй половины XIX в.

Следуя примеру Тургенева, автора «Отцов и детей», где изображен обострившийся в России 60‑х годов идеологический конфликт между поколениями, Достоевский выводит в «Бесах» те же два поколения. Но он дает спорам между ними иную интерпретацию, чем Тургенев, который фигурирует в «Бесах» в карикатурном, пародийном образе сюсюкающего и самовлюбленного писателя Кармазинова.

Другой, типичный, в понимании автора, представитель старшего поколения в «Бесах» — Степан Трофимович Верховенский. Рассказ о нем проникнут мягкой иронией: для биографии его романист воспользовался рядом деталей из жизни известного русского историка 40‑х годов, друга Герцена Т. Н. Грановского и других либеральных литературных и общественных деятелей — западников, переакцентировав соответствующие факты и придав им пародийную, комическую окраску. Степан Трофимович, как и многие другие люди его поколения, по суждению автора, всего лишь взрослый ребенок, суетный и тщеславный, но при этом бесконечно добрый, благородный и беспомощный Дон Кихот. Его словесный либерализм — безобидные и неопасные для общества игрушки. Все это раскрывается в эпилоге, где, пережив крах своих «западнических убеждений», Степан Трофимович умирает бесприютным странником в простой крестьянской избе, хотя и не отрешившись от своего религиозного скептицизма, веруя по — прежнему лишь в «Великую Мысль», но в то же время с жаждой бессмертия души и со словами любви и всепрощения на устах.

Прямые духовные «дети» Степана Трофимовича и Кармазинова, по оценке автора «Бесов», — молодые люди следующего поколения, вплоть до нечаевцев. В двух эпиграфах к роману — один из них взят из Евангелия от Луки и содержит рассказ об исцелении бесноватого и гибели стада свиней, в которое вселились вышедшие из него бесы, а другой из баллады Пушкина «Бесы», где изображается тройка, застигнутая в пути и закруженная «бесовской» метелью, — «дети» людей 40‑х годов с их рационализмом, западнической верой во всемогущество человека и его воли охарактеризованы автором как «бесы», «кружащие» Россию и сбивающие ее с истинного пути. Отсюда полемическое название романа.

Поколение «бесов» представлено в романе фигурами нескольких психологически несходных между собой героев. Сын Степана Трофимовича Петруша (в образе которого, как свидетельствуют черновики романа, были использованы некоторые черты Нечаева и Петрашевского) с усмешкой слушает восторженно — патетические тирады отца, которого он считает безнадежно отставшим от века. Невежественный и циничный Петр Степанович откровенно заявляет о себе, что он «мошенник, а не социалист». Его цель — личная власть. К товарищам, которых он хочет духовно подчинить себе и связать круговой порукой, чтобы, сделав своими послушными орудиями, увлечь в пучину анархии, Верховенский — младший относится с откровенным презрением. Исполнителя его планов и доверенное лицо разбойника Федьку Каторжного он позднее сам же «ликвидирует». Союзником и единомышленником Петра Степановича является Шигалев, создавший проект устройства будущего общества, в котором господствуют насилие и неравенство, доносы, взаимная слежка, вражда к образованию и таланту.

Но в среде молодого поколения автор различает и иные, более сложные, трагические фигуры. Таков Кириллов: восстание против унижающей человека власти бога толкает его на самоубийство, которое он рассматривает как проявление высшей свободы личности перед лицом играющих ее жизнью, чуждых ей сил. Горячая любовь к России, ее народу (из низов которого он вышел), гуманистическое сострадание к людям переполняют сердце убитого заговорщиками Шатова. Наконец, самый сложный образ романа — Ставрогин — один из последних в литературе XIX в. трагических выразителей темы романтического «демонизма». Это человек острого, аналитического ума и большой внутренней силы, полный сжигающей его ненависти к лицемерным устоям общества, в котором он вырос и воспитывался. И в то же время анархическое отрицание старой, лицемерной морали побудило Ставрогина в молодые годы, бросив ей вызов, погрузиться в разврат. В это время он совершил отвратительное преступление, мысль о котором позднее никогда не покидала его, — насилие над полуребенком, девочкой Матрешей. Рассказ об этом преступлении и вызванных им муках совести составляет содержание особой главы романа — «У Тихона» (так называемой «Исповеди Ставрогина»), которую редакция журнала М. Н. Каткова «Русский вестник», где впервые был опубликован роман, исключила при печатании «Бесов», сочтя ее слишком смелой. Ставрогин посещает престарелого архиерея Тихона (образ которого навеян личностью русского религиозного писателя XVIII в. Тихона Задонского) и читает ему свою исповедь, которую он намерен (хотя так и не решается на это) опубликовать всенародно. Он делает попытку искупить свой грех, женившись на хромой и юродивой, но чистой душой Марии Лебядкиной, ищет новых любовных приключений, блуждает по всему свету, пытаясь найти рассеянье то среди восточных мудрецов и афонских монахов, то в обществе Петра Верховенского и швейцарских эмигрантов. Но все это не увлекает Ставрогина надолго. В сердце он неизменно чувствует ту же роковую пустоту, его постоянно мучает больная совесть. Став виновником гибели не только Матреши, но и Хромоножки, искалечив жизнь двух других героинь — Марьи Шатовой и Лизы Дроздовой, Ставрогин на последних страницах романа кончает с собой.

Так же как от «человека из подполья», как от Раскольникова с его теорией «героев» и «толпы», от Ставрогина тянутся нити к галерее позднейших индивидуалистически настроенных героев в романе XX в. от К. Гамсуна, Т. Манна и А. Жида до А. Камю.

Рассказ в «Бесах» ведется от лица хроникера, который является не только очевидцем и летописцем описываемых в романе кровавых и мрачных событий, но и второстепенным действующим лицом и представляет собой тип городского обывателя. Но нередко точка зрения рассказчика на изображаемое сменяется авторской позицией. Смена и совмещение разных точек зрения на описываемые события вообще характерны для Достоевского, успешно добивавшегося таким образом особой выпуклости и достоверности, своего рода «стереоскопичности» изображения.

«Бесы» были восприняты современниками в ряду тогдашних охранительных, антинигилистических романов, направленных против освободительного движения. И до сих пор буржуазные реакционеры и мещане — обыватели на Западе пытаются опереться на Достоевского — автора «Бесов» в борьбе против коммунизма. Но К. Маркс еще в 70‑х годах XIX в. раз и навсегда провел ясную и четкую разделительную черту между мелкобуржуазным анархизмом Бакунина и Нечаева, их релятивизмом в политике, этике и эстетике, программой мещанского вульгарного казарменного коммунизма и чуждой какой бы то ни было тени этического релятивизма, глубоко чистой и благородной по своим целям, политическим методам и средствам борьбы программой революционной марксистской партии.