Олег Будницкий - «Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг.

И последнее. Вы вслед за Керенским {126}меня упрекнули, будто я нашел, что конституция пришла слишком рано {127}. Такое слово у меня действительно имеется в 3-м томе, поэтому формально Вы правы; и все-таки это недоразумение, в самом этом месте 3-го тома я смягчаю эту мысль оговоркой — «как это ни парадоксально сказать»; значит, я сам это считаю не утверждением, а парадоксом; конечно, конституция запоздала. Моя идея в том, что, несмотря на такое запоздание, она застала нас, русское общество, неподготовленным; мы требовали конституции, а когда она пришла, у нас не было даже политических партий. Единственно в этом смысле я и сказал, что она пришла слишком рано. Представьте, что гости пришли с опозданием к назначенному часу, а хозяйка все-таки оказалась не готова, повар тоже; я бы сказал, как это ни парадоксально, гости пришли слишком рано.

Вот Вам несколько главных замечаний; остальных писать не стоит, да их и немного.

Машинопись. Копия. HIA. 2-11.

M.А. Алданов — В.А. Маклакову, 21 декабря 1937

11 rue Gudin, XVI

21. XII.37

Дорогой Василий Алексеевич.

Сердечно Вас благодарю за такую любезность, — за особое сообщение об этой встрече, при этом столь интересное. Я, кажется, разобрал почти все, но, к сожалению, кроме одной из наиболее существенных строк — в конце. Спрошу у Вас о ней разъяснений при встрече. В будущем году? Не будете ли на воскресном балу?

Шлю Вам самый искренний привет. Кланяйтесь Марье Алексеевне.

Ваш М. Ландау-Алданов

Автограф. HIA.2-11.

М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 23 октября 1938

23 октября 1938

Дорогой Василий Алексеевич.

С большим интересом прочитал Ваше любезное письмо. Вижу, что Вы в общем согласны с прогнозом автора статьи «Голова Газдрубала». Вы пишете, что не согласны лишь с его мнением о «темпах». Однако в статье, кажется, о сроках ничего не сказано. Я склонен думать, что дело идет не более чем о двух-трех годах. Но в этом, разумеется, легко ошибиться.

Сепаратисты — факт, и с ними надо считаться, как с фактом. Они пойдут на что угодно — таково мое от них впечатление. К несчастью, здесь не только идеи (идеи даже преимущественно — красивая ширма), а министерские (точнее, «гаулейтерские») посты, множество выгодных и приятных должностей, деньги — все, о чем, по своему весу, почти никто из них в общероссийском масштабе и мечтать не мог бы. Я это, как умел, изобразил в происходящих на Украине главах романа «Бегство» {129}. Думаю, что на сепаратистов и в будущем в смысле «воссоединения» никаких надежд возлагать нельзя. Вообще не вижу решительно ничего такого, на что можно было бы возлагать надежды. Лично для себя я ориентируюсь на Пэр-Лашэз {130}.

Шлю Вам самый сердечный привет.

Глубоко уважающий Вас М. Ландау-Алданов

Машинопись. Подлинник. HIA.2-11.

M.А. Алданов — В.А. Маклакову, 28 октября 1938

28 октября 1938

Дорогой Василий Алексеевич.

Еще раз Вас сердечно благодарю за добрые слова, очень меня тронувшие. Вам (совершенно конфиденциально) скажу, что статья «Гол[ова] Гасдрубала», действительно, написана мною {131}.

Катастрофа европейской культуры почти одинаково касается всех нас, людей либерального, в широком смысле, образа мыслей, независимо от оттенков. Помните, Нехлюдов, кажется, удивлялся, что его называют либералом за то, что он высказывает, казалось бы, элементарные и для всех обязательные истины. Именно эти азбучные истины и переживают катастрофу, а с ними все их защитники, какова бы ни была разница между ними во всем остальном. Вы склонны говорить преимущественно об ответственности. Если так, то разница между Вашим поколением и моим весьма незначительна, — она лишь в том, что Вы и люди Вашего поколения занимали гораздо более видное место. Но, по-моему, ответственность наша отходит теперь на второй, если не на десятый план: все нынешние несчастья имеют основной причиной войну 1914 года, а в ней ни «Вы», ни «мы» никак не виноваты.

Шлю Вам самый сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Демидов {132}, Фондаминский, Зензинов {133}очень приветствуют Вашу мысль возобновления наших завтраков в ресторане, — пока их не возобновит у себя Софья Григорьевна {134}.

Машинопись. Подлинник. HIА. 2-11.

М.А. Алданов — B.A. Маклакову {135}, 28 октября 1939

28. X.39

Дорогой Василий Алексеевич.

Искренно Вас благодарю за любезные слова, — простите, что отвечаю с опозданием. Надеюсь обо всем этом поговорить с Вами, — в письме не напишешь.

Пользуюсь случаем, чтобы послать Марии Алексеевне и Вам самый искренний привет.

Ваш М. Ландау-Алданов

Автограф. HIA.2-11.

М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 2 апреля 1940

2 апреля 1940 года

Дорогой Василий Алексеевич.

С большим интересом прочитал Ваше письмо от 30-го, полученное мною почему-то только сегодня. Ошибки в этом вопросе я не сделал и действительно не мог сделать: как Вы сами пишете, не стал же бы я без документов приводить столь длинную цитату. Фраза эта («Un jour» и пр.) находится в самом конце декларации Клемансо, прочитанной им на заседании 20 ноября 1917 года {137}. Вы ее можете найти в номере «Тан» от 22-го {138}, а также в воспоминаниях ген. Мордака, том I, где она приведена целиком {139}.

Об «огромном успехе» я писал по следующим данным: 1) при общей ненависти к Клемансо почти всего парламента (о ней он сам говорил и Марте {140}, и другим лицам неоднократно), он получил большинство в 418 гол[осов] против 65 (среди них — 65 — было 63 социалиста); 2) я это слышал от двух человек: от Лебэ {141}и Альбера Тома {142}. Оба они, как Вы знаете, были членами палаты. Неприятно ссылаться на двух покойников, но Тома это рассказывал (в 1919 году?) в салоне Пети, — быть может, Софья Григорьевна это вспомнит; кажется, был при этом рассказе и A.A. Титов {143}. Добавлю, что Тома ненавидел Клемансо. Впрочем, понятие огромного успеха растяжимо.

Что касается Варенна {144}, то газетный отчет дает его и Лебэ возгласы с мест. Они заключали в себе явное порицание партийному большинству. То же («были потрясены») рассказывал мне Лебэ. Вы говорите, что была речь Варенна. По-моему, «Тан» в том же номере 22 ноября 1917 года речи Варенна не дает {145}. Но тут Вы, быть может, правы: 1) «Тан» мог, при сокращенном все же размере газеты того времени, вообще не поместить этой речи, 2) возможно также, что в «Тан» эта речь есть, и я ее не заметил: она к моей теме прямо не относилась. Национальная Библиотека вчера закрылась на две недели; как только она снова откроется, я справлюсь об этом.

Ваш столь интересный рассказ о речи Клемансо в 1918 году я хорошо помню, но в этой статье я писал о 1917 годе.

Читаете ли Вы «Новую Россию» {146}и как относитесь к ее расхождению с «Посл[едними] Новостями» и вообще к спору, расколовшему русскую эмиграцию? {147}Надеюсь, при встрече с Вами побеседовать об этом.