Том 6. Литература первой половины XIX в.

В 20‑е годы вызревание романтических тенденций происходило главным образом в эмигрантских кружках. Наконец, после окончания гражданской войны наступил самый плодотворный период в истории португальского романтизма. Выходит литературный журнал «Панорама», на страницах которого формулируются требования романтической эстетики, делаются попытки создания национального театра. Две выдающиеся личности всецело определяют литературную жизнь этих десятилетий: Алмейда Гарретт и Алейшандре Эркулано. Совершенно разные в психологическом и творческом плане, они исходили из общей теоретической установки. Оба осознавали и выражали центральную задачу португальского романтизма как задачу исследования и воссоздания национального характера в его историческом развитии. При этом в их понимании обращение к национальному прошлому, к средневековью — эпохе, когда португальский характер выявился наиболее полно и активно, отнюдь не было призывом к возвращению вспять, к отжившим общественным формам. Героика, которую оба писателя искали в прошлом, должна была послужить уроком и поддержкой обществу, вступившему в стадию необходимых перемен.

Жоан Баптиста да Силва Лейтан, принявший фамилию Алмейда Гарретт (1799–1854), был характернейшей личностью романтической эпохи. Еще в студенческие годы он руководил революционным движением в Коимбрском университете и привлекался к суду за «богохульную и безнравственную» поэму «Портрет Венеры». Заговорщик, эмигрант, затем солдат либеральной армии принца Педро, язвительный журналист и пламенный парламентский оратор в годы мира, он отличался незаурядной политической и исторической проницательностью. Замечательны суждения Алмейды Гарретта о России и декабристском движении, которым он восхищался. «Неудача этой попытки не умаляет ее значения. Говорят, что там аристократия борется за свои привилегии. Но это вульгарная ложь. Там, где есть угнетение, будет революция; там, где правительство препятствует духу времени, неминуемо состояние войны между правительством и управляемыми…» — пишет он в книге «Португалия в европейском балансе» (1830).

Пылкий революционер в молодости, с годами Алмейда Гарретт эволюционировал к умеренному либерализму. Этот духовный компромисс (в 1851 г. писатель принял от королевы титул виконта) оплачивался ценой нарастающего пессимизма и разочарования: Гарретт видел издержки капиталистического прогресса.

Литературное творчество Гарретта начиналось в русле аркадийского классицизма, но уже в предисловии к ранней трагедии «Катон» (1822) он заявляет, что «романтический и классический жанры, соединяясь и взаимообогащаясь, образуют новый жанр с ярко выраженной оригинальностью и неоспоримой красотой». Оказавшись в Англии после поражения революции, Гарретт усердно знакомится с английским романтизмом и пробует силы в разных романтических жанрах: пишет поэмы, лирические стихи, путевые очерки. Предисловие к сборнику «Лирика Жоана Маленького», изданному в Бирмингеме в 1828 г., можно уже рассматривать как ранний романтический манифест: «Если я выбираю сюжет национальный и современный, который нуждается в чудесном, но тоже национальном и современном, если вместо лиры древних поэтов я беру лютню менестреля или арфу барда, как могу я не быть романтиком?» Но и позже, ссылаясь на вторую часть «Фауста», Гарретт утверждал, что современную поэзию должно определять соединение классического и романтического.

Вернувшись на родину, Гарретт собирает и изучает народную поэзию; в 1843 г. он издает первый том своего «Романсейро», впоследствии расширенного. Выбирая исторические, нередко полулегендарные сюжеты для своих драм («Ауто о Жиле Висенте», 1838; «Дона Филипа де Вильена», 1840; «Оружейник из Сантарена», 1842; «Фрей Луиш ди Соуза», 1844), Алмейда Гарретт насыщает их фольклором или подражаниями фольклорной поэзии, так что, например, «Оружейник из Сантарена» скорее следует назвать народной оперой, нежели драмой.

Исторические сюжеты у Алмейды Гарретта сохраняют явственную связь с современностью. Показательна в этом смысле творческая история романа «Арка святой Анны» (т. 1 — 1845, т. 2 — 1850). Еще во время гражданской войны, попав в город Порто, писатель собрал в местном архиве материал для исторического романа в духе Вальтера Скотта, но вернулся к работе лишь значительно позже, под впечатлением актуальных событий. «Внезапно, в последние два года, церковная олигархия снова подняла голову. Пока только в мечтах, но она уже готова разжечь костры аутодафе и благословить виселицы на площади святой Анны… Поэтому сегодня стоит вспомнить, как в прошлом народ и короли объединялись, чтобы ослабить феодальную и церковную аристократию». Алмейда Гарретт, относя действие своего романа к XIV в., подчеркивал при этом, что его «страсть к готике» не имеет ничего общего с попытками реакции приспособить всеобщее увлечение средневековьем к своим политическим целям. «Стихами и легендами мы должны воспрепятствовать этой низкой уловке».

В романе изображено восстание жителей Порто против деспота — епископа, управляющего городом. Любовная интрига разворачивается на фоне нарастания мятежа от первого, легко рассеянного епископом всплеска до организованного возмущения, не теряющего, впрочем, специфической окраски средневекового бунта. Особенно выразительна и красочна сцена уличного шествия взбунтовавшихся ремесленников и лавочников. Однако хитрый и волевой епископ берет верх, заманив народ в ловушку, и только появление короля, высшего авторитета, перед которым склоняются все копья, спасает повстанцев от расправы, восстанавливает справедливость и обеспечивает счастье юных героев. Алмейда Гарретт видел слабость народного бунта, но после победы либеральной революции питал иллюзии относительно возможности союза королевской власти и демократии.

Драма Гарретта состояла в том, что, участник буржуазной революции, сознательно способствовавший реформам, т. е. преобразованию феодальной структуры страны в капиталистическую, он в то же время испытывал отвращение ко всему буржуазному. Эстетическое чувство влекло его к двум полюсам: народу и высшей аристократии. Сближение этих полюсов — его культурный идеал, который он пытался согласовать с политическим. Герои его — обычно люди из народа, гордые, цельные, активные. В изображении Гарретта все подлинно значительное в португальской истории достигалось благодаря объединению народа и лучших элементов аристократии, но объединению на основе признания народного суверенитета, уважения плебейской гордости, справедливой оценки бескорыстного народного патриотизма. Именно такова развязка «Оружейника из Сантарена», где после многих столкновений и тяжких испытаний дружески обнимаются два легендарных персонажа португальской истории: простой оружейник и коннетабль Нуналвареш, вместе отстоявшие независимость Португалии.