Том 6. Литература первой половины XIX в.

Способствуя становлению национальной литературы, переводы к началу 40‑х годов начинают как бы затенять ее. Поэтому М. Когэлничану (1817–1891), историк, публицист, виднейший общественно — политический деятель, организуя в 1840 г. журнал «Литературная Дакия», в программной статье прямо заявляет, что переводы не делают литературу, и призывает всемерно развивать собственное творчество, которое основывалось бы на историческом материале, современной жизни и народных обычаях. Когэлничану, намечая путь развития национальной литературы, опирался на уже зарождавшиеся тенденции. В том же 1840 г. были опубликованы баллада Г. Асаки «Докия и Траян» и новелла К. Негруци «Александру Лэпушняну». Баллада Асаки, в основу которой положена легенда, принадлежит к тому типу романтических произведений, в которых автора мало интересует историческая достоверность и осмысление истории, а на первый план выступает романтический сюжет старинного предания. В дальнейшем подобная историческая баллада продолжает культивироваться в творчестве Д. Болинтиняну и В. Александри. Новелла Костаке Негруци (1808–1868) — самое замечательное произведение на историческую тему. Опираясь на молдавскую летопись Григоре Уреке, автор создал впечатляющее тираноборческое произведение.

Стремление найти национальную основу для литературы заставляло обращаться как к истории, так и к фольклору.

Многое для распространения фольклора сделал Антон Панн (1794–1854), напечатавший в своей типографии несколько сборников песен. Главным трудом А. Панна является «Собрание пословиц, или Сказ слова» (1847). Сгруппировав пословицы тематически и снабдив каждый раздел собственными назидательными стихами, А. Панн создал подобие морального кодекса или «путеводителя по жизни».

В полной мере богатство и ценность народного творчества, особенно поэтического, лирических песен — дойн, гайдуцких песен и баллад, легенд и преданий, обнаружились, когда В. Александри в 1852–1853 гг. опубликовал песни, записанные им, присовокупив к ним и те, что были собраны Алексу Руссо и другими деятелями культуры. Это было действительно открытием фольклора, что вовсе не означало, будто до выхода «Народных песен» В. Александри поэзия была от него изолирована: использовали народные предания и Г. Асаки, и И. Элиаде — Рэдулеску («Змей — огнистый», 1842). Творчество самого Василе Александри (1821–1890) с самого начала находится под воздействием народной поэзии (стихотворения «Дойна», «Андрий — Попа», «Баба — яга», «Ворожеи», «Фэт — Логофэт», «Чинел — чинел» и др.).

Фольклор, проникая в поэзию, помогает формированию литературного языка. Это была проблема первостепенной важности именно в первой половине XIX в., когда ложно толкуемые идеи Ардяльской школы и становящийся модным французский язык порождали «теоретические» обоснования и искусственную «латинизацию» литературного языка.

Фольклор способствовал и формированию антифеодального мироощущения. Особенное значение имели в этом смысле гайдуцкие героические и исторические песни, воспевавшие доблесть, удаль, самопожертвование гайдуков — народных мстителей. Отраженная и воспетая в народных песнях борьба против притеснителей и угнетателей, став уже достоянием литературы (В. Александри «Дойна», «Гайдуцкая песня», К. Негри «Гайдуцкая песня»), конкретизировала многочисленные поэтические призывы «подниматься на борьбу», показывая, во имя кого и против кого должна вестись эта борьба. Фольклорная основа придавала литературе то социальное звучание, которое подчас затенялось общим патриотическим подъемом, порожденным идеей национального освобождения, и которого литературе не хватало в период подготовки к революции 1848 г. Социальные мотивы, обличение бесправия трудящегося человека встречаются только у Чезара Болиака (1813–1881) («Шествие нищего», «Дочь цыгана и дочь боярина», «Трудящийся», «Насилие», «Каторга»), хотя и его стихи далеки от исторической и социальной конкретности.

Весьма туманное представление об общественных идеалах, с одной стороны, с другой же — невозможность вести открытую борьбу против существующей системы феодального гнета и подавления делают распространенным литературным жанром басню. Басни пишут за редким исключением все поэты, но наиболее часто прибегают к этому жанру Григоре Александреску, Александру Донич. Непосредственно к басне примыкают гораздо менее распространенные жанры сатиры и посланий. Они хотя и не выходили за рамки критики быта и нравов, однако эта условная узость не мешала им расшатывать устои феодального общества.

Большую роль в общественной жизни 20–40‑х годов играл театр. Создание «Филармонического общества» в Бухаресте (1833) и «Филармонико — драматургической консерватории» в Яссах (1836) потребовало национального репертуара. Сатирическая комедия более всего соответствовала мироощущению эпохи: общественное зло казалось вполне одолимым, и в борьбе с ним важнейшим оружием были смех, сатира, ирония.

Одной из первых национальных пьес была комедия Костаке Фака «Комедия времени. (Офранцуженные)» (1833). Но основы национальной драматургии заложил Василе Александри, его пьесы «Фармазон из Хырлэу» (1840), «Модистка и чиновник» (1841), «Иоргу из Садагуры» (1844), «Яссы во время карнавала, или Заговор во сне» (1845). Если в трех первых комедиях Александри не выходит за рамки осмеяния нравов и типов городской среды, то в комедии «Яссы во время карнавала» подобному осмеянию сопутствует изображение страха власть имущих перед возможным заговором, т. е. революционным переворотом.

В канун революции 1848 г. наиболее широкую и активную литературную деятельность развертывает в Молдавии В. Александри. Поэт, драматург, собиратель народных песен, он выступает и как прозаик, являясь автором «Истории одного золотого» (1844). Несмотря на то, что «История» написана прозой, она как бы концентрирует в себе все поэтические жанры: здесь и басенная аллегория, и медитация, и сатира; в ней есть и ирония над ложным романтическим пафосом, и подлинный романтический пафос, когда речь идет о положении цыган в Дунайских княжествах. Используя многообразные романтические приемы, В. Александри дает беглую характеристику различных слоев общества, равно подвластных силе денег, и вместе с тем высказывает основные прогрессивные идеи своего времени — от требования чистоты языка до требования свободы от феодального произвола.

Весьма емкая как по идейному содержанию, так и по использованию разнообразных приемов романтической литературы новелла Александри «История одного золотого» является одним из ярких достижений прозы этого периода, в основном представленной «малым жанром»: отдельными картинами, зарисовками, сценками, осколками жизни (или сюитой зарисовок, какой является «История одного золотого»). Эта проза близка к «физиологическому очерку», достаточно распространенному в западноевропейских и русской литературах. Такая проза, тяготея к конкретности и достоверности изображаемого, имеет некоторое сходство с поэтической сатирой, что говорит о ее внутренней связи с литературой данного периода. Вместе с тем благодаря своей художественной достоверности эти «очерки» являются провозвестниками реалистической литературы.