Том 6. Литература первой половины XIX в.

В 20‑е, да и в 30‑е, годы историческое прошлое — главный предмет художественного изображения. По пути, проложенному Ирвингом (в рассказе) и Купером (в романе), двинулись многочисленные их последователи. Джеймс Керк Полдинг, эссеист и сатирик, демократ и патриот, написал целую серию романов на исторические сюжеты: «Конингсмарк» (1823), «Очаг голландца» (1831), «Вперед на Запад!» (1832) и др. Исторические романы, пользовавшиеся в свое время немалой популярностью, писал филадельфийский врач Р. М. Бэрд («Ястребы из ястребиной лощины», 1835; «Ник — Лесовик», 1837). Вложил свою лепту в этот жанр и популярный нью — йоркский литератор Ч. Ф. Хоффман («Грейслейер», 1840).

Примеру Нью — Йорка и Филадельфии последовали Новая Англия и южные штаты. В некотором смысле ранний этап в американском романтизме можно охарактеризовать как «историографический», имея в виду, разумеется, не научную, а художественную историографию.

Исторический материал использовался не только для прославления героического прошлого, но и для постановки животрепещущих проблем современности. Это общее свойство исторических жанров в полной мере характерно и для американской романтической литературы.

Историческая проза в американском романтизме началась с романов «вальтер — скоттовского» типа (преимущественно из эпохи Войны за независимость) и рассказов из колониального прошлого Америки. Однако от них довольно быстро «отпочковались» новые виды прозаического повествования, которым в дальнейшем суждено было сыграть важную роль в литературном процессе первой половины XIX в. Речь идет о маринистских жанрах (морской роман, морская повесть, морской рассказ), а также особом типе приключенческого романтического романа.

Биография Вашингтона Ирвинга (1783–1859) говорит о том, что это был человек деятельный, энергичный, разносторонний и трудолюбивый. Младший из одиннадцати детей состоятельного нью — йоркского купца, Ирвинг был юристом и журналистом, редактором и издателем, представителем торговой фирмы в Лондоне, адъютантом (в чине полковника) губернатора в годы войны с Англией и дипломатом — послом в Мадриде. Он также был неутомимым путешественником, объехал многие незаселенные области США, совершил длительные поездки по Европе.

Творчество Ирвинга, как, впрочем, и вся история его жизни, отчетливо распадается на три периода. Пограничными пунктами между ними служат годы 1818‑й (когда Ирвинг сделал литературу своей профессией) и 1832‑й — год его возвращения в Америку после многолетнего пребывания в Европе.

По своим политическим убеждениям молодой Ирвинг был республиканцем, федералистом и, следовательно, противником джефферсоновской демократии. Подобно многим молодым американцам, он был увлечен английским XVIII веком, его дидактическим рационализмом, юмористической стихией, сатирическими нравоописаниями. Наиболее яркие тому примеры — серия очерков «Сальмагунди, или Причуды и мнения Ланселота Лэнгстаффа, эсквайра, и других», анонимно выпускавшихся Вашингтоном Ирвингом, его старшим братом Уильямом и их общим приятелем Джеймсом Полдингом в 1807–1808 гг., и написанная одним Ирвингом четырьмя годами ранее серия «Писем Джонатана Олдстайла, джентльмена» (1803). Эти очерки, взятые вкупе, представляют собой сатирическое обозрение разнообразных сторон жизни нью — йоркского общества, от политических конфликтов до дамской моды. При этом «Письма Джонатана Олдстайла» и «Сальмагунди» — не просто подражание, хотя бы и «модернизированное», английским нравоописательным очеркам и эссе, но одновременно и веселая пародия на них.

В 1809 г. Ирвинг опубликовал «Историю Нью — Йорка от сотворения мира до конца голландской династии», приписав ее ученому — историку Дидриху Никербокеру, эксцентрическому джентльмену в бархатных штанах, парике с косичкой и треугольной шляпе, который якобы внезапно исчез, оставив после себя лишь сундучок с рукописью. «История Нью — Йорка» — это бурлеск, пародия, сатира, перенасыщенная аллюзиями на современность, на большие и малые события в жизни города и страны, на те или иные поступки именитых сограждан. Она оснащена всеми аксессуарами ученого исторического труда. В ней обильно присутствует тот материал, который можно было встретить в ученых сочинениях о «Новых Нидерландах», включая жизнеописания губернаторов. Однако переизбыток учености и подчеркнутая серьезность в описании ничтожных событий как раз и порождали, как это было задумано автором, чисто комический эффект.

Диапазон событий, представлений, людей, подвергшихся едкому сатирическому осмеянию, пародированию или изящному ироническому «уничтожению» в «Истории Нью — Йорка», поистине безграничен: от наивных понятий о жизни ранних голландских поселенцев до государственной политики Томаса Джефферсона, от квазиученых исторических сочинений до поэм Вальтера Скотта, которыми зачитывались американцы. Историческое время формально простирается здесь от «сотворения мира» до конца XVII в., но по существу своему «История Нью — Йорка» — книга о современности, написанная для современников. Прошлое здесь представляет собой только повод для разнообразных иронических комментариев и намеков, но не предмет художественного исследования, как, например, в романах Вальтера Скотта. Ирвинг пока еще был далек от романтического освоения истории.

После «Истории Нью — Йорка» Ирвинг вступил в полосу затяжного идейного и творческого кризиса, в ходе которого произошли существенные изменения в его общественно — политических, философских и эстетических взглядах. Автор «Писем Джонатана Олдстайла», «Сальмагунди», «Истории Нью — Йорка» мыслил в рамках просветительской идеологии и творил в соответствии с нормами просветительской эстетики. Автор «Книги эскизов» и «Брейсбридж Холла» безоговорочно принадлежал уже к поколению романтиков, что особенно наглядно проявляется в «исторических» новеллах.

Зрелый Ирвинг сохранил неприязнь к духу торгашества и стяжательства, к спекулятивному ажиотажу, ко многим специфическим чертам капиталистического развития Америки. Но в целом он признавал необходимость и благотворность прогресса буржуазной цивилизации и отказался от своих прежних предубеждений против буржуазной демократии как общественной системы.

Все это обусловило существенные перемены во взглядах Ирвинга на принципы и задачи художественного творчества, на историю и ее осмысление в литературе, на эстетику прозаических жанров и т. д. Немаловажным, очевидно, является и то, что Ирвинг имел возможность глубоко окунуться в стихию романтического искусства во время своего длительного пребывания в Европе (1815–1832 гг.).