Том 5. Литература XVIII в.

К числу таких поэтов относятся Форуги, выходец из Исфагана, воспитывавшийся при дворе Ахмад — шаха (1747–1773), основателя империи Дурани; Аджиз Афган, придворный медик, автор «Дивана», сохранившегося до наших дней. Известна марсия, написанная современником Тимур — шаха по случаю кончины принца Мухаммада Джалала.

Однако не эти произведения определяли во второй половине XVIII в. облик литературы на дари. В этот период литературная традиция Афганистана пополнилась жанром исторической хроники, основное назначение которой было предельно точно сформулировано самим Ахмад — шахом — «запечатлеть все его деяния в назидание будущим поколениям, дабы его украшающее четверть земного шара имя осталось навеки на скрижалях истории». В эпоху империи Дурани было создано несколько хроник на языке дари. Среди них выделяется сочинение официального историографа Махмуда аль-Хусайни «История Ахмад — шаха» и труд Хусайна Али «Украшение летописей». Это важные исторические документы того времени, хотя авторы основное внимание уделяют не положению в стране и не жизни народа, а личности того или иного феодала, придавая ему облик идеального правителя.

Вызванная к жизни своеобразием историко — литературного процесса и ходом развития феодальных отношений в Афганистане, литература на дари постепенно обращается к сюжетам и образам, почерпнутым из конкретной местной действительности, обретая в дальнейшем черты национальной литературы.

Литература афганцев (пуштунов) на языке пушту вступила в новый век значительно обогащенная творческими достижениями писателей и поэтов предыдущего столетия. Еще были живы демократические традиции литературы поэтов школы рошани, боровшейся в XVI–XVII вв. с ортодоксальным суннизмом (поэты этого толка ислама первыми осмелились бросить вызов местным феодалам и монгольским правителям); еще продолжалась традиция литературной школы выдающегося поэта XVII в. Хушхаль — хана Хаттака (1613–1691); еще во многом были живы стихи поэта — лирика Абдуррахмана (1632–1708), ставшие со временем общенародным достоянием. На рубеже XVII–XVIII вв. афганская поэзия обогатилась новым направлением, сложившимся под влиянием «индийского стиля». Последователями этого стиля в афганской поэзии были Абдулхамид (1660–1732) и Казым — хан Шайда (1723–1778), произведения которых отличались труднодоступной символикой, изысканностью формы, стремлением к гиперболизации образов. Число приверженцев «индийского стиля», в афганской литературе неудержимо росло (вплоть до XX в.). Но многие из них увлекались лишь внешними эффектами поэтического языка, не осознав глубокого философского подтекста, прогрессивных идей, содержащихся в произведениях крупнейших представителей этого направления в персоязычной литературе. Заслуга Абдулхамида и Шайда состоит в том, что своим творчеством они как бы приобщили афганскую письменную поэзию к достижениям персоязычной литературы. Их отточенные по форме стихи способствовали утверждению аруза и формированию зрелой поэтической техники в афганской поэзии.

В литературной традиции на пушту в XVIII в. в условиях независимой империи Дурани произошли существенные перемены. В отличие от светской поэзии XVII в., не носившей сословного характера, в XVIII в. письменная литература на пушту становится достоянием лишь феодально — аристократических кругов.

Особенно благоприятные условия для развития афганской литературы сложились в начале XVIII в. в Кандагаре. Основатель княжества Мир Вайс и его наследники оказывали покровительство поэтам и литераторам. Редай — хан Моманд создал эпическое произведение «Поэму о Махмуде», где детально воспроизведена история правления Мир Вайса и его сына Махмуда, изображена дворцовая жизнь, показаны реалии феодального быта. Подробно изложены здесь и завоевательные походы афганцев в Иран, участником которых был сам автор (в частности, захват в 1722 г. столицы сефевидского государства Исфахана). Это сочинение, написанное в Кандагаре, стало важным литературным событием того времени.

Заметному подъему придворной литературы в империи Дурани способствовала в немалой степени стабилизация внутреннего положения в стране. Ахмад — шах Дурани не только приближал ко двору тех, кто был наделен литературным дарованием, но и в некоторых случаях даже жаловал им земли, подражая тем самым правителям — меценатам прошлого, он и сам был неплохим поэтом, достойным продолжателем афганской поэзии XVII в. В его любовных стихах, в пейзажной лирике выражены глубокие чувства любви к родине. Он обращался к соотечественникам с призывом покончить с племенными распрями и раздорами, приложить усилия к сплочению всех афганцев. Поэт — полководец часто находился вдали от родных мест. Его завоевания несли грабежи, насилие и разорение соседним народам, но суровая реальность военного похода странным образом сочеталась с проникновенным лиризмом поэта — воина. Неизменно в его поэтическом творчестве возникал образ «вечно юной и прекрасной родины», и «при воспоминании о горных вершинах Пуштунхва» (страны афганцев) он «забывал о делийском троне».

Афганские поэты, находившиеся при дворе Ахмад — шаха, считали себя друзьями и сподвижниками главы государства; их восхищали талант, воинские качества полководца и государственного деятеля. При этом, как правило, это не носило характера унизительного преклонения перед всесильным правителем, а было выражением искреннего восхищения своим героем. Поэты круга Ахмад — шаха стремятся с документальной точностью воспроизвести подлинные события и факты из жизни основателя афганского государства. Афганские поэты Бурхан (вторая половина XVIII в.) и Масуд Гуль Пасани (вторая половина XVIII в.) подробно описали победу Ахмад — шаха над маратхами в знаменитой Панипатской битве 1761 г. Особенно отчетливо эта тенденция проявилась в поэме «Шах — наме» (1762), самом крупном эпическом полотне афганской литературы на пушту того времени. Автором поэмы был выходец из афганского племени юсуфзаев Хафиз Маргузай (род. 1712), современник и соратник Ахмад — шаха, сопровождавший его в походах в Индию. Написанная двустрочной строфой (маснави) по заказу Ахмад — шаха и получившая затем его одобрение, поэма излагает первые годы правления Ахмад — шаха, его походы в Пенджаб и Декан. Завершает поэму описание битвы при Панипате. В ткань основного повествования вставлены различные авторские отступления. Так, Хафиз Маргузай обращается к своему сыну с советом учиться, чтобы занять достойное место среди образованных людей. Поэт без лишней скромности сравнивает свой труд с классическим творением Фирдоуси «Шах — наме», считая, что разница между его поэмой и этим шедевром лишь в языке произведений. Автор упоминает далее «Искандар — наме» Низами, чтение которой побудило его создать поэму.