Том 5. Литература XVIII в.

В этом Вовенарг близок к Мариво и Прево, писателям, которые также были моралистами, но только по большей части не в жанре «максим», а в своих романах. Правда, оба издавали морально — дидактические и нравоописательные журналы (в этом их моделью были публикации Стила и Аддисона, широко известные на континенте).

Мариво выпускает журналы «Французский зритель» (1721–1724), «Неимущий философ» (1727), «Кабинет философа» (1734), Прево публикует с 1733 по 1740 г. журнал «За и против». Эти журналы, создаваемые одним человеком и заполненные бытовыми очерками, нравоучительными историями, моральными размышлениями, сатирическими картинками, а также критическими заметками, не только занимали важное место в творчестве их авторов, но своей последовательной критикой моральных устоев феодального общества, а также узости и ретроградности буржуазии способствовали расширению и углублению просветительского движения, хотя Мариво и Прево не разделяли многих идей просветительства.

В XVIII в. заметное место во французской литературе занял роман, наиболее полно отразивший основные этапы просветительского движения. Прежде всего в романе шла разработка принципов реализма, новых приемов раскрытия психологии героев.

Роман первой половины XVIII в. многое взял из предшествующего периода — и у психологической повести г-жи де Лафайет, и из реально — бытового романа, созданного Сорелем, Скарроном и Фюретьером, и из философско — аллегорического романа Фенелона. Для французского романа первой половины XVIII в. был также очень важен опыт соседних литератур. Так, «Робинзон Крузо» Дефо был переведен во Франции в 1720 г., а «Гулливер» Свифта — в 1727 г. Оба эти произведения были весьма популярны, имели немало переделок, «продолжений» и подражаний. Позднее пришло знакомство и с другими английскими романистами (Филдингом, Ричардсоном и др.).

Опыт английского романа был особенно важен для таких французских писателей, как Мариво и Прево. Английскому влиянию в области романа предшествовало испанское. Ярким примером творческого переосмысления приемов и методов испанского плутовского романа (Алемана, Кеведо, Гевары, Эспинеля) стал Ален — Рене Лесаж.

Творчество Лесажа (1668–1747) богато и многообразно. Он писал и серьезные комедии, и незамысловатые пьески для ярмарочного театра, много переводил с испанского. Свободной переделкой испанского образца (Гевары) явился его первый роман «Хромой бес» (1707) — яркая сатирическая картина современного писателю общества. Над следующей своей книгой — романом «Приключения Жиль Блаза из Сантильяны» — писатель работал двадцать лет, постепенно публикуя отдельные части книги (1715–1735).

Как и в первом своем романе, так и в комедии «Тюркаре» Лесаж в «Жиль Блазе» высмеивает дворян, чиновничество, богачей, их алчность, тщеславие. Писатель дает широкую сатирическую картину современного общества, не щадя при этом ни актеров, ни судей, ни петиметров, ни придворных вельмож, ни врачей, ни рядового дворянства, ни священников. Но при всем этом он уже не считает, что развитие общества остановилось на разложении феодализма. Он приближается к позициям просветителей, убежден, что в обществе есть позитивные здоровые силы. Это обстоятельство определяет перестройку жанра плутовского романа, которую предпринимает писатель в «Жиль Блазе», однако не преодолевая до конца его структуру.

На первый взгляд «Жиль Блаз» — типичное произведение плутовского жанра. Действие романа протекает в атмосфере плутней, хитроумных проделок и мошенничества. Одну из главных тем составляет в книге Лесажа тема обмана. Центральным героем, как и в классическом испанском плутовском романе, выступает здесь бедняк — человек, лишенный материальных ресурсов, вынужденный, чтобы просуществовать, идти в услужение к людям материально обеспеченным и богатым, к дворянам, чиновникам, священникам. Общим у Жиль Блаза с героями плутовского романа является и его страсть к бродяжничеству, его склонность к странствиям, связанная с тем, что он не чувствует себя прикрепленным к определенной социальной среде, что он прежде всего индивид, одиночка, обязанный всем не своим предкам, а самому себе.

Существенно, однако, что Жиль Блаз, в отличие от кеведовского Пабло или алемановского Гусмана д’Альфараче, уже не только плут, не только жулик. В потенции это человек, преодолевающий в себе плута. Лесаж раскрывает характер Жиль Блаза в развитии.

Жиль Блаз не только принимает участие в многочисленных кражах и мошенничествах, но и прямо вступает в последовательную борьбу с плутами, ворами, корыстными людьми, пытающимися присвоить себе чужое состояние. Он объявляет войну людям, которые стараются жить на чужой счет. Впрочем, герой отнюдь не всегда бывает таким. На службе у герцога Лермы его захватывает жажда наживы, тщеславие, тяга к роскоши, высокомерие; он утрачивает веселость, забывает и о своих родителях, оставшихся в нищете, тогда как он богат и славен. Но он ведь рассматривает этот период своей жизни как время своего морального падения и затем радуется более всего тому, что ему удалось преодолеть в себе все эти пороки, освободиться от корысти и тщеславия. Отделяя себя от плутов, не желая иметь ничего общего с ворами, Жиль Блаз прекращает паразитическое существование, перестает быть прихлебателем, делается независимым от своих хозяев, от высших сословий, от богатых. Он уже не относится к людям, живущим за счет других. Он не приспосабливается к существующему, а, напротив, противостоит ему, как выходец из социальных низов, из народа. Герой Алемана концентрировал в себе моральные устои общества, в котором жил. Он был плутом, потому что бесчестны все вокруг него: и трактирщики, и купцы, и судьи, и вельможи. Жиль Блаз же не похож на окружающий его мир, который стремится приспособить его к себе. Высокопоставленные особы, от которых герой зависит, чужды ему. Внутренне ему ближе простые, грубоватые соседи его родителей, которых он посещает после выхода из тюрьмы.

Новаторство Лесажа — не только в коренной трансформации образа пикаро; оно касается и общей тональности произведения. Испанский плутовской роман основывался на глубоко пессимистическом отношении к миру, на минорной, мрачной окраске существующего, исходил из концепций дисгармоничности бытия, из представления о человеке, как существе слабом, неразумном, из мысли о пассивном отношении человека к судьбе, которая им управляет. Герой испанского плутовского романа — чаще всего не субъект, а объект своих приключений. Он не организует их, а сам постоянно оказывается их жертвой. Такого героя окружал удивительно жестокий мир, подвергающий его бесчисленным издевательствам и испытаниям.