Том 4. Литература XVII в.

Публикация в Риге религиозной литературы на североэстонском диалекте, базирующемся на реформированной орфографии, которая значительно отличалась от шталевской, вызвала резкое недовольство таллинской консистории и положила начало длительному конфликту между двумя епархиями (Рижской и Таллинской), который в конечном счете задержал развитие эстонского книгопечатания. В конце концов были подготовлены полные переводы Библии на оба диалекта, но из — за интриг таллинской консистории ни один из них не вышел из печати. Затем начало Северной войны и порожденные войной условия сделали невозможным издание Библии. Эстонская Библия смогла увидеть свет лишь полстолетия спустя.

Шведские власти предпринимали определенные меры для распространения грамотности среди эстонского крестьянства. Но лишь в последнее десятилетие XVII в. местные школы добились определенных успехов, в известной мере благодаря усилиям молодого и энергичного педагога Бенгта Готтфрида Форзелиуса (ок. 1660–1688), инициатора организации в 1684 г. в Тарту учительской семинарии. В 1686 г. Форзелиус издал эстонскую азбуку, впоследствии неоднократно переиздававшуюся. Сам факт появления в конце XVII в. книг на эстонском языке и некоторый прогресс в деле народного образования имели несомненное значение. Немецкие названия и подзаголовки книг стали уступать место эстонским; книги читали уже не только священники, но и эстонские крестьяне. Растущий уровень грамотности отмечался во многих официальных документах того времени.

В XVII в. в эстонской литературе, как и в других прибалтийских литературах, получил распространение жанр стихов «на случай». Стихи эти писались на разных языках, в том числе и на эстонском. Они создавались по образцу аналогичных немецких стихов, характерных для барочной литературы того времени, поэтому их можно рассматривать как одно из ее проявлений. Источником вдохновения для многих поэтов того времени, живших в Эстонии, было творчество известного немецкого поэта Пауля Флеминга, который в 30‑е годы XVII в. приезжал в Таллин в обществе своего друга Адама Олеариуса и создал там значительное число стихотворений. Его примеру последовали местные стихотворцы, некоторые из них были профессорами таллинской гимназии. Наиболее талантливым представителем этой группы был Райнер Брокман (1609–1647), бывший студент Гамбургского и Ростокского университетов. Он писал салонные стихи на нескольких языках, включая эстонский, и перевел значительное число лютеранских хоралов на эстонский язык. Также благодаря Флемингу в первых опытах эстонской светской поэзии нашли отражение поэтические принципы немецкого писателя Мартина Опица.

Сохранилось почти тридцать эстонских стихов «на случай». Большинство подобных стихов — свадебные и погребальные песни или посвящения. Многие из них напечатаны вместе с произведениями на иностранных языках в небольших брошюрах или на отдельных листах, которые распространялись на свадьбах и похоронах. Некоторые из них дошли до нас в рукописях. Наиболее характерным для этого периода был свадебный гимн. Сохранились четыре свадебные песни, принадлежащие перу Брокмана. Религиозные идеи зачастую любопытным образом перемежаются в стихах «на случай» с фривольными шутками и остротами. Одно из лучших произведений названного жанра — стихотворение неизвестного автора «Дорогой брат, золотое сердце»; оно отличается красочностью стиля и богатством языковых средств. В форме стихов «на случай» издавались и некоторые религиозные песнопения. Сохранилось несколько погребальных песен, немногим отличающихся от традиционных хоралов. Исключение составляют лишь несколько песен, написанных в 1697 г. по случаю смерти шведского короля Карла XI, поскольку они были обращены непосредственно к эстонским крестьянам. Более многочисленны поэтические посвящения, предпосылавшиеся не только произведениям религиозного содержания, но и некоторым университетским диссертациям и т. п. Эти первые поэтические опыты оказали определенное влияние на последующее развитие эстонской поэзии. Традиции стихов «на случай» пережили XVII столетие, они появлялись еще в первой четверти XVIII в.

XVII век оказался переломным в судьбах народов Ближнего и Среднего Востока. Две могущественные державы этого региона — Иран и Османская империя, сохранявшие в первые десятилетия XVII в. остатки своего былого военно — политического могущества, во второй половине столетия явно начинают слабеть. Кризис военно — ленной системы в Турции и сепаратистские устремления областных правителей в Иране, национальные восстания на вассальных территориях обеих империй (Балканский полуостров, Кавказ, Арабские провинции) ослабили некогда могущественные государства. Во второй половине XVII в. Турция терпит в Европе ряд поражений, из них самое значительное — разгром турецкой армии под Веной войском польского короля Яна Собеского в 1683 г., приведший к потере Турцией ряда ее европейских владений. Внутренняя слабость Ирана в XVII в. сказывается в непрестанных феодальных мятежах и в отпадении от него некоторых провинций.

Политический кризис и начинающийся распад Иранской и Османской империй сопровождался их культурной дезинтеграцией. На протяжении ряда веков классического периода литература мусульманских народов, входивших в единое государственное образование или живших независимой жизнью, в основном представляла нечто целостное. Первоначально основу этой целостности составляла арабоязычная литература, со временем возобладал язык фарси. Творцы арабоязычной и персоязычной литератур принадлежали к разным племенам и народам, но создавали общую литературу и культуру мирового значения.

С XVI в. обозначился процесс образования ряда разноязычных зональных литератур, которые в XVI–XVII вв. постепенно входят в стадию своего преднационального существования. Таким образом, XVII век был началом переходного времени, и хотя окончательное оформление и территориальное размежевание литератур региона завершилось лишь к XIX в., но уже в XVII в. мы можем наблюдать начальную стадию процесса. К этому времени арабская и персидская литературы в значительной степени утрачивают свой «международный» характер и становятся литературами соответствующих национальных областей, но увеличивается удельный вес тюркоязычных литератур, возникают и развиваются новые литературы (афганская, курдская, таджикская и т. д.). Вместе с тем о незавершенности процесса выделения национальных литератур свидетельствует хотя бы та роль, которую продолжают играть персоязычная литература в Индии, арабоязычная и персоязычная литературы в Средней Азии, на Кавказе, в Афганистане и в других областях региона.