Адриан Голдсуорти - Октавиан Август. Революционер, ставший императором

Постоянно упоминается Юлий Цезарь в связи с его достижениями, отказом принять корону и царский титул и незаслуженным убийством. Наследник покойного диктатора идет теперь по его стопам, снискав славу, возможно, даже бо́льшую, поскольку отказывается от власти, которой обладает. Он сделал то, что должен был сделать, оставляя государство прочным и стабильным, так что теперь управление им может быть безо всякого риска передано другим.

Соответствует версия Диона Кассия оригиналу или нет, описание им реакции сенаторов вполне правдоподобно. Ближайшие друзья Цезаря знали о том, что́ он собирается сказать, и громко аплодировали ему в нужные моменты. Кроме того, некоторые подозревали, что тридцатишестилетний консул просто лицемерит и отнюдь не имеет намерения отказываться от власти, но не осмеливались показать это и обвинить молодого властелина во лжи. Поверившие ему делились на тех, кто приветствовал идею его отставки, и тех (вероятно, они составляли большинство), кто опасался, что это приведет лишь к новой гражданской войне, в результате чего появятся новые вожди, которые будут грызться за первенство. Ни те, ни другие не испытывали радости – первых охватил страх, вторых – смятение. Многие начали кричать, прося принцепса переменить решение и дальше управлять государством. Цезарь председательствовал и, следовательно, выбирал, кому предоставить слово. Какое-то время он настаивал на том, чтобы ему позволили уйти в отставку и жить на заслуженном покое. И отдельные сенаторы, и весь высший совет республики умоляли консула остаться во главе государства (Dio Cass. LIII. 11. 1–4).

Сделав вид, что ему этого очень не хочется, Цезарь, наконец, согласился. Дион Кассий рассматривал все происшедшее как фарс. Не имея намерения уступать свое первенствующее положение, Цезарь просто хотел публичной демонстрации поддержки, чтобы выступить в роли слуги государства, который против своей воли вынужден принять на себя ответственность, основываясь на собственном чувстве долга и всеобщем согласии – комиции собрались и утвердили решение сената через несколько дней. Это был блестящий образец притворства, когда сенат и народ все одобрили, пусть даже в действительности они не имели выбора (Dio Cass. LIII. 11. 5–12. 1).

Неясно, решился ли вопрос о деталях будущего положения Цезаря 13 января или в ближайшие дни. Одна почесть была определенно присуждена ему в первый же день, а именно право выставить дубовый венок у входа в свой дом, над дверями. Его идентифицируют с corona civica [393] – высшей наградой римлян за храбрость, дававшейся тому, кто спас жизнь согражданина. По обычаю спасенный делал венок из дубовых листьев и лично преподносил его спасителю в знак того, что видит в нем своего избавителя и что он вечно обязан ему. Юлий Цезарь заслужил эту награду в одном из первых своих походов, когда ему было около двадцати лет. В 27 г. до н. э. гражданский венок стал символом того, что наследник покойного диктатора – спаситель всех граждан и что его победа одержана ради общего блага. Примерно в это время были отчеканены монеты с изображением дубового венка и надписью «За спасение граждан» ( ob civis servatos ). В известном смысле все оказывались перед ним в долгу. Кроме того, лавры победителя всегда добавлялись к украшениям крыльца его дома. [394]

Сенат не собрался 14 января, поскольку это был dies nefas – несчастливый или предвещающий беду день, когда не позволялось заниматься общественными делами. Такие дни заносились в календарь после военных катастроф или страшных бедствий. Что же касается указанного дня, то он попал в «черный список» совсем недавно, в 30 г. до н. э. – сенат внес его туда потому, что это был день рождения Марка Антония. Заседание состоялось 15 января, хотя его и пришлось прервать из-за необходимости справить религиозный праздник, после чего сенаторы собрались в полном составе 16 января. Мы не можем сказать точно, в какие из дней принимались те или иные решения, однако конечный результат не вызывает сомнений.

Под общим «давлением» сенаторов Цезарь согласился принять под свою власть некоторые провинции на том основании, что они особенно нуждались в защите от вражеских нападений или внутренних раздоров. В результате он взял под свой контроль весь Пиренейский полуостров, завоевание которого еще не завершилось, всю Галлию, оккупированную римлянами относительно недавно, а стабильности в ней угрожали германские племена за Рейном, и Сирию, столь часто опустошавшуюся во время гражданских войн и нападений со стороны парфян. Он также сохранил контроль над Египтом, возможно, основываясь на том, что это была совсем новая провинция. Общее командование было вотировано Цезарю сроком на десять лет, хотя он подчеркнул, что надеется возвратить некоторые из этих земель под власть сената раньше указанного времени, если ему удастся навести там порядок быстрее. Прочие провинции остались в ведении сената.

В подчиненных Цезарю провинциях находилась основная часть римской армии. Легионы стояли в Македонии, где недавний успех Красса показал, что нет необходимости включать эту провинцию в число тех областей, которые считались наиболее уязвимыми и потому нуждавшимися в прямом управлении со стороны Цезаря. Несколько легионов находилось и в Африке. В других сенатских провинциях не размещалось значительных воинских сил. Солдаты в Македонии и Африке, возможно, продолжали приносить присягу Цезарю, как то, несомненно, имело место в течение нескольких лет.

Некоторые особенности этой системы возникли уже тогда, другие же возникли позднее. Поскольку Цезарь не мог быть везде одновременно, следовало выбрать легатов, которые взяли бы на себя ответственность за области в пределах подвластных ему обширных территорий. Они контролировали районы, эквивалентные по размеру провинциям, и принимали решения на уровне наместников прошлого, но делали это, обладая только делегированным империем. Сенатскими же провинциями, напротив, должны были управлять проконсулы, назначенные из числа немногих бывших магистратов и обладавшие собственным империем. За вероятным исключением Македонии и Африки в первые годы, платье и инсигнии этих лиц были явно гражданскими, в то время как имперские наместники носили мечи и военные плащи. Это не были отдельные карьеры на службе императору и сенату, поскольку людей назначали на различные виды постов. За пределами Египта Цезарь назначал сенаторов легатами и командующими в своих провинциях. Это обеспечивало немало возможностей для представителей сенаторского класса. Они могли добиваться почестей, укрепляя репутации своих семейств, и хотя почести и звания, доступные легатам, немного отличались от тех, что предоставлялись наместникам-проконсулам, они тем не менее оставались таковыми. При новой системе аристократы вполне сохраняли возможность добиться преуспеяния и славы. [395]