Ричард Пайпс - Русский консерватизм и его критики. [Исследование политической культуры]

Покоренный их учением и благочестием и заинтересовавшийся их критикой духовенства Иван III осыпал жидовствующих милостями. Он пригласил нескольких из них в Москву, сделав настоятелями кремлевских Успенского и Архангельского соборов. Ересь вскоре распространилась и в судебных кругах. Для власти враждебное отношение жидовствующих к церковному землевладению явно было привлекательным.

Государственная церковь очень жестко отреагировала на это нападение на свои верования и интересы. Новгородский архиепископ Геннадий, ознакомившись с проповедями жидовствующих после вступления в должность в этом городе, призвал к практике испанской инквизиции, формально введенной в России в 1478 году, т. е. потребовал, чтобы светские власти повесили или сожгли приверженцев нового учения. Он не сразу достиг успеха. Церковный собор, созванный в 1490 году, предал ересь жидовствующих анафеме, изгнал ее сторонников со своих мест и отправил их в ссылку, но физически не уничтожил — отчасти потому, что, по православному обычаю, раскаявшихся еретиков следовало прощать, а отчасти потому, что они продолжали пользоваться покровительством Ивана III.

Вскоре спор о монастырском землевладении сплелся с полемикой об отношении к жидовствующим. В 1503 году церковь созвала другой собор, на котором дискуссия о монастырском землевладении вышла на поверхность. Собор уже собирался закрываться, когда неожиданно появился Нил Сорский. Так как он проповедовал отказ от мирских дел, его участие в подобной «земной» полемике некоторыми исследователями приписывается влиянию на него другой замечательной фигуры того времени — Василия (Вассиана) Патрикеева (Косого) (1475?-1545?), потомка литовских князей и родственника находившегося у власти московского государя. Патрикеев верно служил Ивану III до 1499 года, когда, по не совсем понятным причинам, возможно как-то связанным с придворными интригами вокруг престолонаследия, он внезапно впал в немилость. Вынужденный поступить в Белозерский монастырь, он познакомился с Нилом Сорским, чей скит был неподалеку, и подпал под его духовное влияние [17] Казакова Н.А.Очерки… С. 100–101. . С того момента он превратился в горячего поборника «духовной» религии и такого же страстного противника монастырского землевладения. Прощенный Василием III, наследником Ивана III, примерно в 1509 году он не только вернулся к общественной жизни, но и стал самым влиятельным советником нового правителя.

На соборе 1503 года (никаких документов которого не сохранилось) Нил призвал монастыри отказаться от своих владений. Иосиф Волоцкий, настоятель Волоколамского монастыря, к тому времени уже покинул собор, поскольку тот приближался к закрытию, но после речи Нила испуганные участники послали за Иосифом, умоляя его вернуться и защитить монастырскую собственность.

Иосиф Волоцкий (1439–1515, урожденный Иван Санин), выходец из служилой семьи, в некотором отношении был самым влиятельным интеллектуалом средневековой России. Он соединял в себе высокую степень религиозного фанатизма с политической хитростью — качества, позволившие ему умело разгромить реформаторов и сохранить монастырское землевладение, вступив в союз с монархией и обеспечив ее новой (для России) теорией божественного происхождения монархической формы правления.

Как настоятель Волоколамского монастыря, который он основал примерно в 100 километрах к северо-западу от Москвы, Иосиф установил очень строгие порядки: в монастыре не было ни женщин, ни слуг, ни собольих шуб. Жизнь в нем строго регламентировалась набором правил, сформулированных Иосифом в специальном уставе. Он активно требовал пожертвований своему монастырю от богатой знати, взамен обещая молиться за их души. В результате его монастырь сосредоточил огромную собственность в виде деревень, земля которых обрабатывалась крестьянами, но сами по себе монахи никакой собственности не имели. Это был тип коммунального монастыря, известного на Руси как «общинножитие» или «общежитие», в противоположность большинству монастырей того времени, устроенных по типу «особножития» — там монахи владели своим имуществом частным образом. Так что Иосиф в известном смысле тоже был реформатором — религиозным фанатиком типа Торквемады или Савонаролы, заинтересованным прежде всего в сохранении православной веры в ее первозданной чистоте. Он ненавидел еретиков со всепоглощающей страстью и соглашался с Геннадием в том, что их следует бежалостно уничтожать. Главную задачу политической власти Иосиф видел в сохранении веры. В своих ранних сочинениях он говорил о превосходстве церкви над властью, которая носит временный характер, а потому, как он считал, достойна обличения, если отклоняется от истинного пути.

В отличие от Нила Сорского и Вассиана Патрикеева Иосиф был озабочен не духовной жизнью, а обрядами и социальными услугами, которые предоставляла церковь. У него не было никаких сомнений в том, что монастыри должны иметь земельные владения, чтобы позволить своим обитателям подготовиться к выполнению священнических функций. (На Руси вся церковная иерархия происходила из рядов монашества, или «черного» духовенства.) На соборе 1503 года он яростно защищал монастырское землевладение от нападок Нила Сорского. Но, как мы уже отмечали, его (и Геннадия) попытки убедить Ивана III уничтожить еретиков в то время остались без внимания.

Главная литературная работа Иосифа, позднее названная «Просветитель», многословная компиляция, которую он писал в течение нескольких лет, направлена непосредственно против жидовствующих, к которым он причислял всех, кто отклонялся от официальной православной доктрины и традиций. Далекая от просвещенческих задач, книга устанавливает категорические правила со ссылкой на древние источники, главным образом на Ветхий Завет и византийских отцов церкви. В ней нет никакой попытки убедить: она всецело полагается на авторитет. Вот типичная выборка с двух страниц его книги:

И Давид также говорит…

Исайя тоже говорит…

И Исайя говорит также…

Бог говорит через пророка Исайю…

И Иеремия тоже говорит…

Иеремия сказал…

И Захария говорит… [*] Иосиф Волоколамский. Просветитель. М., 1993. С. 52-53. Во введении к этому недавнему изданию, опубликованному с благословения нынешнего российского патриарха Алексия II, утверждается, что Иосиф не преувеличивает, «оценивая ересь жидовствующих как величайшую опасность, которой когда-либо подвергалась Русь, русское православие, русская государственность» (Там же. С. 8).

Каждая цитата сопровождается комментарием, который расширяется до своего рода послания.

Сначала Иосиф не преуспел ни в защите монастырской собственности, ни в физическом уничтожении еретиков, но вскоре события повернулись в его пользу. Оставив Ивана III, он обратил внимание на его сына и будущего наследника Василия, который получил титул великого князя в то время, когда отец его был еще жив. В конце 1504 года под влиянием Иосифа Василий провел процесс над жидовствующими, на котором сам Иосиф был главным обвинителем. Он торжествовал, когда главные обвиняемые были приговорены к сожжению на костре. Этот успех воодушевил его искать поддержки короны в двух самых заветных делах — обеспечении неприкосновенности монастырского землевладения и гонениях на еретиков. Преследуя эти цели, он возвеличивал светскую власть до высот, не имевших прецедента ни в Византии, ни в русской истории.