Георгий Бердников - Том 3. Литература эпохи Возрождения: XIV — первой четверти XVII вв.

Решающую роль в развитии немецкого гуманизма сыграли южнонемецкие города (Аугсбург, Нюрнберг и др.), достигшие во второй половине XV в. большого экономического и культурного подъема. Здесь печатались произведения античных авторов, сюда раньше всего проникали веяния итальянского Ренессанса. Пионеры немецкого гуманизма учились у своих итальянских предшественников, а кое-кто из них (например, филологи Петер Лудер и Самуэль Карох) побывал в университетах Италии. Большое внимание уделяли они университетскому образованию, стремясь освободить его от влияния церкви и превратить в оплот гуманистической культуры. Содействовали культурному обновлению страны также возникавшие в разных частях Германии ученые общества.

Одним из первых огромное значение итальянского гуманизма оценил каноник Феликс Хеммерлин (1388 — ок. 1460), уроженец Цюриха, обличитель пороков католического духовенства, подвергавшийся гонениям за свой дерзкий антиклерикализм. Подобно итальянским гуманистам, источник духовного совершенства он видел в классической древности.

Различные произведения античной и итальянской ренессансной литературы (Плавт, Теренций, Апулей, Петрарка, Боккаччо, Поджо, Эней Сильвио Пикколомини) переводили на немецкий язык во второй половине XV в. Альбрехт фон Эйб (1420–1475), Никлас фон Виле (умер в 1478 или 1479 г.) и др. Переводы расширяли кругозор читателя, давали ему возможность познакомиться с творениями, популярными в эпоху Возрождения, в частности с переводом (1472) «Декамерона» Боккаччо. Большой успех выпал на долю «Басен Эзопа», переведенных на немецкий язык (1476 или 1477) ульмским врачом Генрихом Штейнхёвелем (1412–1483).

С годами, однако, гуманисты почти перестали писать по-немецки, предпочтя родному языку язык классического Рима. Замена немецкого языка латинским означала стремление передовых людей, озабоченных судьбами отчизны, хотя бы в языковой сфере подняться над феодальным партикуляризмом Германии, одним из выражений которого явилось отсутствие единого литературного языка при множестве диалектов. Гуманисты старшего поколения не думали прямо воздействовать на широкие круги; они обращались к просвещенному меньшинству, видя в нем оплот новой культуры, шедшей на смену средневековому «варварству». Лишь позднее, в связи с резким подъемом освободительного движения, немецкий гуманизм делает попытку выйти на широкую общественную арену. На более раннем этапе он борется преимущественно со схоластикой, стремясь освободить познание от догматических пут.

Устои схоластики расшатывал, например, выдающийся ученый и мыслитель Николай Кузанский (1401 — ок. 1464), который изучал математику и естественные науки и в опыте видел основу всякого знания. Предвосхищая Коперника, он утверждал, что Земля вращается и не является центром Вселенной. Будучи кардиналом римско-католической церкви, Николай Кузанский и в богословских сочинениях далеко выходил за пределы церковной догматики, выдвигая, например, идею всеобщей рациональной религии, которая бы объединяла христиан, мусульман и иудеев. Одно время он ратовал за церковную реформу, долженствовавшую умалить власть папы, а также отстаивал государственное единство Германии.

Теологические вопросы занимали умы многих гуманистов. Большое внимание уделял им эльзасец Якоб Вимпфелинг (1450–1528), один из преобразователей народного просвещения. Он был человеком благочестивым, с опаской поглядывавшим на «языческие» увлечения собратьев по перу. Классическую древность принимал он с оговорками. Зато им были основаны научные общества в Страсбурге и Шлетштадте, и он резко обрушивался на монахов за их распущенность и презрение к наукам; невежество клириков осудил он в латинской комедии «Стильфо» (1480), написанной по древнеримским образцам. Движимый патриотическим чувством, написал он по-латыни трактат «Германия» (1501), прославлявший историческое величие германцев. Однако антифранцузская тенденция трактата вызвала справедливые упреки Томаса Мурнера, заметившего, что не следует забывать о тех «благотворных начинаниях, которыми мы обязаны французам» («Новая Германия», 1502).

Немецкие гуманисты с гордостью именовали себя поэтами, и среди неолатинских поэтов Германии встречались настоящие таланты. Самым выдающимся поэтом немецкого гуманизма, самобытным и ярким, был уроженец Франконии, крестьянский сын Конрад Цельтис (1459–1508); в 1487 г. в Нюрнберге император Фридрих III торжественно увенчал его лавровым венком. Он был первым немецким поэтом, удостоившимся этой чести. Будучи энергичным борцом за гуманистическую культуру, Цельтис во многих городах (Гейдельберге, Кракове, Вене) основал литературные и научные общества. Был он также неутомимым педагогом, собирателем древних рукописей, историком и музыкантом. Любовь к странствованиям и жажда знаний влекли Цельтиса из города в город. Он побывал в Италии, где изучал греческий язык; преподавал в Кракове и Праге; в Венгрии он разыскивал древние рукописи. Значительную роль в развитии гуманистического движения сыграла деятельность Цельтиса в Венском университете, где он обучал поэтике и риторике и объединял вокруг себя местных ученых и поэтов. В качестве приложения к изданной им «Германии» Тацита Цельтис обнародовал план обширного труда «Германия в образах», в котором намеревался изложить историю Германии, описать ее природу, а также обычаи жителей. Этот патриотический замысел оказал определенное воздействие на труды более поздних ученых («Космография» С. Мюнстера, 1543, и др.). Интересовался Цельтис и прошлым немецкой культуры; в одном из монастырей он нашел рукопись забытых в то время латинских драм немецкой монахини X в. Хротсвиты и издал их (1501).

Как поэт Конрад Цельтис превосходит современников пылким лиризмом. Нельзя сказать, что религиозные мотивы были ему совершенно чужды. Но, пожалуй, никто из немецких гуманистов не был в такой мере «язычником», как Конрад Цельтис. Гораций и Овидий являлись его наставниками. Даже собранию своих стихотворений дает он заимствованное у Овидия название «Amores» (1502). Узы прописной морали разрывает он с такой же решительностью, как и узы схоластики. Его вольномыслие тесно переплелось с жизнелюбием. И хотя в стихах поэта подчас ощущается груз эрудиции, в них много непосредственности и человеческой теплоты. Любовь — не единственная тема Цельтиса. Гуманист прославлял подвиг поэтов, озаряющих мир светом новых идей, призывал философов проникать в природу вещей, осуждал пороки католического клира, алчность курии, грабящей Германию, и молил бога положить конец разрушающему государство самоуправству князей, которые, «прикрываясь религией, полагают, что им все дозволено». Новые пути пытался Цельтис проложить и в области драматургической поэзии. В 1501 г. в присутствии императора Максимилиана была представлена сочиненная Цельтисом мифологическая пьеса о Диане «Ludus Dianae», очень нарядная и красочная, обильно насыщенная музыкой, пением и танцами. Императору Максимилиану была посвящена также разыгранная в Вене ренессансная аллегория, в которой Феб, Музы, Меркурий и Вакх слагают хвалу императору.