Георгий Бердников - Том 3. Литература эпохи Возрождения: XIV — первой четверти XVII вв.

И Ян Чжи, и глава повстанцев Сун Цзян, и остальные вожаки вольницы, по всей вероятности, персонажи исторически реальные. Однако сведения о восстании, которое возглавил Сун Цзян, в источниках ограничиваются отдельными фразами, в которых упоминается Сун Цзян с его тридцатью шестью героями (в романе говорится и об этих 36 основных героях, и о 108 повстанцах лагеря Ляншаньбо), и указанием, что «правительственные войска не осмеливались напасть на них».

Мало сведений сохранилось об авторе эпопеи Ши Най-ане. Народная молва приписывает ему участие в восстании Чжан Ши-чэна (1321–1367); таким образом, он должен был бы быть современником Ло Гуань-чжуна. Некоторые старинные источники считают, что его «Речные заводи» отредактировал Ло Гуань-чжун, по другим — Ло Гуань-чжун автор эпопеи или ученик Ши Най-аня. Однако язык произведения и стилистическая манера говорят против этого предположения. Скорее всего слава Ло Гуань-чжуна — писателя была столь велика, что ему приписывали авторство и «Речных заводей».

«Речные заводи» существуют в различных вариантах, отличающихся объемом — от 120 до 70 глав. Роман был отредактирован в XVII в. литератором Цзинь Шэн-танем и в дальнейшем издавался в его сокращенном до 70 глав варианте.

Наряду с книжной эпопеей — исторической, как «Троецарствие», и авантюрно-героической, как «Речные заводи», — в XV–XVI вв. складывается тип эпопеи фантастической или героико-фантастической. Одной из первых в этом ряду следует назвать книгу У Чэн-эня (1500–1582) «Путешествие на Запад» («Си ю цзи»), написанную около 1570 г. История создания ее такова же, что и у предыдущих двух: реальный факт, народные легенды и профессиональный сказ, затем народная книга, драмы и, наконец, развернутая книжная эпопея.

Исходным фактом для народных легенд было путешествие монаха Сюань-цзана (VII в.) в Индию за книгами буддийского канона. Но романист основывался не на описании путешествия, составленном самим Сюань-цзаном, а на народных преданиях. С конца танской эпохи истории о хождении Сюань-цзана обрастают сверхъестественными деталями. Монаха окружают «чудесные помощники» — царь обезьян Сунь У-кун, учинивший скандал в Небесном дворце и в наказание изгнанный на землю с приказом сопровождать и охранять во время путешествия Сюань-цзана, дух песка Ша-сэн, а впоследствии свиноподобный Чжу Ба-цзе, типичный комический персонаж, также за провинности изгнанный с небес, любитель поесть, выпить, поспать да развлечься с девицами. История путешествия постепенно превращается в историю преодоления препятствий, напоминающих препятствия из волшебной сказки. Скоро и сам Сюань-цзан уступает место центрального героя царю обезьян, полному энергии, удали и бунтарского духа. Он уже едва ли не главный персонаж упоминавшейся народной книги XII–XIII вв. Организация сюжета в народной книге во многом определила построение эпопеи по принципу перемещения в пространстве. «Путешествие на Запад» вобрало в себя различные предания (например, о путешествии танского императора Тай-цзуна во сне в ад) и сказочные сюжеты, вроде популярной сказки об отпущенном в воду золотом карпе, оказавшемся царем драконов. Сказочные элементы даются скупо: сцены в подводном царстве почти не описываются, зато эпизод назначения отца героя на должность правителя округа, его убийство, рождение Сюань-цзана после гибели отца и воспитание «принесенного рекой» младенца в буддийском монастыре выписаны довольно подробно. У Чэн-энь больше описывает действия героев, чем переживания: когда, казалось бы мир в доме восстановлен, отец Сюань-цзана воскрешен некогда отпущенным карпом-драконом, бабушка снова стала видеть, убийца-перевозчик, присвоивший имя и должность отца, казнен, мать героя хочет покончить с собой, так как прожила восемнадцать лет с насильником, убийцей мужа. Ее отговаривает отец («Все произошло вопреки твоей воле»), дочь соглашается, а затем, по прибытии семьи в столицу и назначении отца Сюань-цзана в императорскую академию, вдруг, как констатация малозначимого факта, проскакивает фраза, что мать героя все-таки покончила с собой.

Идейный смысл «Путешествия на Запад» сложен для истолкования. Роман о борьбе царя обезьян Сунь У-куна с нечистью, о его проделках в ходе семидесяти двух чудесных превращений, о глуповатом Чжу Ба-цзе, являющемся художественным антиподом царя обезьян и как бы пародирующем временами его действия, многими китайскими учеными толкуется как отражение общественной борьбы в тогдашнем Китае. В богоборческих чертах царя обезьян усматривают отражение народного протеста против политического и религиозного гнета: У Чэн-энь действительно усилил по сравнению с народной книгой активность героя, он вынес вперед в качестве зачина эпизод «Скандал в Небесном дворце», когда царь обезьян Сунь У-кун высказывает крамольные мысли (он провозглашает себя «Великим мудрецом, равным Небу», заявляет, что «императоры сменяют друг друга на троне по очереди и что в следующем году очередь должна дойти и до него»). По мнению китайских литературоведов, весь этот смелый эпизод не мог бы быть подан столь ярко, если бы У Чэн-энь не знал о мощных крестьянских восстаниях, не раз на протяжении веков сотрясавших китайскую империю. Вместе с тем текст эпопеи не поддается столь прямолинейному толкованию. В «Путешествии на Запад» важное место занимают и буддийские идеи, нередко тут же пародируемые (носитель буддийских идей Сюань-цзан, постоянно твердящий о добродетели, о том, что он боится, подметая пол, задавить муравья, часто принимает оборотней и прочую нечисть, персонифицирующую природные силы, за добрых людей и оказывается посрамленным, когда Сунь У-кун показывает ему, сколь слеп он был и сколь нелеп его буддийский принцип всеобщей добродетели и непротивления злу). Фактически У Чэн-энь ставит проблему извечного поиска человеком истины и борьбы добра и зла, а весь путь Сюань-цзана с многочисленными препятствиями средневековый читатель воспринимал как тернистый путь к истине в ее буддийском значении, т. е. к истинному прозрению.

Видимо, во второй половине XVI в. в Китае появляется произведение, которое без оговорок может быть названо романом. Это «Цзинь, Пин, Мэй» (в русском переводе — «Цветы сливы в золотой вазе»), огромное повествование, названное по имени трех красавиц-героинь. Автор известен лишь по псевдониму — Насмешник из Ланьлина. Если предыдущие эпопеи вырастали на сказовой основе, то роман «Цзинь, Пин, Мэй» получил от традиции лишь импульс для развития сюжета. Завязкой послужил один из эпизодов «Речных заводей», оттуда же заимствованы и герои — богач-горожанин Симэнь Цин, его возлюбленная Пань Цзинь-лянь и некоторые другие. Эти в общем-то второстепенные персонажи «Речных заводей» становятся в центре романного повествования в «Цзинь, Пин, Мэй». Если авторы разобранных выше эпопей создавали крупномасштабные полотна, как бы рассеивая внимание читателя по разным уголкам страны и даже уводя его вслед за героями (как в «Путешествии на Запад») в дальние страны, то Ланьлинский насмешник сконцентрировал все описание вокруг главного героя, Симэнь Цина, и поставил в центр романа его богатую городскую усадьбу. Симэнь Цин — кутила, распутник, сделавший смыслом своего существования чувственные наслаждения. С особым тщанием и тонкостью, пожалуй, впервые в повествовательной литературе выписаны в «Цзинь, Пин, Мэй» образы главных героинь романа — шестерых жен Симэнь Цина, среди которых центральную роль в романе играет пятая из них — Пань Цзинь-лянь, красивая развратница с жестоким и коварным характером, отравившая мышьяком своего первого мужа — неказистого торговца лепешками, чтобы свободно наслаждаться любовью с Симэнь Цином, а потом и вступить с ним в брак. Когда шестая жена Симэнь Цина, изнеженная красавица Ли Пин-эр, рождает сына, единственного в то время наследника в доме, Пань Цзынь-лянь с помощью коварного плана изводит ребенка (она дрессирует кота, чтобы он напугал насмерть слабенького младенца). Чахнет и умирает с горя и Ли Пин-эр. Впоследствии гибнет от карающего меча своего бывшего деверя — богатыря У Суна (образ, также заимствованный из «Речных заводей») и сама Пань Цзинь-лянь. Несколько ранее в возрасте 33 лет умирает от чрезмерного распутства сам глава дома Симэнь Цин. Гибнут и другие герои романа, а сын главного героя, родившийся в день его смерти и являющийся как бы новым воплощением души покойного отца, волею судьбы еще пятнадцатилетним мальчиком должен стать монахом. Это значит, что Симэнь Цину грозит самая страшная по тогдашним понятиям кара — прекращение рода. Думается, что эта трагическая развязка принципиально отличает «Цзинь, Пин, Мэй» от произведений европейского Ренессанса, где речь идет о реабилитации плоти, а не об осуждении разгула страстей. Это осуждение чрезмерной чувственности дано в романе во многом сквозь призму буддийских идей о возмездии за совершенные грехи и о суетности, бренности всех мирских чувств и устремлений.