Ричард Пайпс - Струве: правый либерал, 1905-1944. Том 2

Семён Франк, Мюнхен, 1904 г.

В.А. Маклаков

Кадеты, избранные в состав II Государственной Думы от Санкт-Петербурга: М.П. Федоров, И.В. Гессен, П.Б. Струве, Н.Н. Кутлер

Осада власти»: карикатура на Струве и Маклакова как пособников Столыпина, опубликованная в газете «Русь» 18 июня 1907 года

«Национальное величие Струве»: карикатура, опубликованная в радикальном журнале «Рудин» в декабре 1915 года.

Во второй половине марта 1907 года, примерно в то самое время, когда он начал пропускать регулярные встречи кадетской фракции, Струве наладил приватные контакты со Столыпиным. Точные обстоятельства, при которых два политика встретились, нам неизвестны, но не исключено, что поводом послужило выступление председателя правительства в Думе 6 марта 1907 года, выдержанное в весьма примирительных тонах. Парламенту тогда предлагалось сотрудничество по целому ряду конкретных законопроектов. Подготовку встречи взял на себя М.В. Челноков, соратник Струве по правому крылу кадетов, который, будучи секретарем Думы, имел возможность часто и вполне официально встречаться с главой кабинета. Струве встречался со Столыпиным несколько раз, иногда на пару с Челноковым, а иногда в абсолютной тайне от своих кадетских коллег. Вот как он описывает эти встречи:

«В ходе работы II Государственной Думы М.В. Челноков и я считали своим долгом налаживание контактов с кабинетом министров и прежде всего лично с П.А. Столыпиным. Челноков не без юмора называл наши ночные вылазки к председателю правительства “научными экспедициями”. Одна из аномалий русской политической жизни выражалась в том, что мы, депутаты-кадеты, вынуждены были заниматься этим в тайне от собственной партии. Столыпин же, остерегаясь нападок со стороны крайне правых, также всячески избегал обнародования самого факта наших относительно частых ночных свиданий»" [119].

В одном из российских архивов, в конверте с надписью «К истории Второй Думы», хранится листок бумаги, написанный рукой Струве. На нем — конспект беседы, состоявшейся между ним и Столыпиным 10 апреля 1907 года. Документ хорошо отражает спектр затронутых тогда проблем, а также озабоченность двух политиков проблемой формирования в Думе действенного большинства.

«Мой конспект моей третьей беседы со Столыпиным.

1. Тревожное состояние Думы. Неуверенность в дальнейшем ее существовании. Царь и Головин.

2. Необходимость вывести Думу из этого положения. Ввиду разносоставности Думы инициатива в этом деле должна принадлежать правительству. Желательно, чтобы правительство вполне ясно довело теми или иными путями — до сведения решающих факторов Думы, каковы его усилия и виды. Что приемлемо и что неприемлемо?

3. Идея совместной работы Госуд. Думы и правительства должна быть построена на выявлении, как предмета Думских занятий, тех законодательных предложений, по которым в существе и в конечном итоге между Г. Думой и правительством может быть достигнуто соглашение или которые не могут служить материалом для конфликтов и без [слово неразборчиво] обострения отношений.

4. Бюджет : ускорение его обсуждения. Вопрос о расширении бюджетных прав. Возможность компромисса.

5. Законы по ст. 87. Аграрные законы.

6. Смягчение кар. Осуждение политических убийств. Телеграмма.

7. Организации думского большинства. Трудовики или поляки? Аграрный вопрос. Пусть Дума рассуждает об аграрном вопросе. Согласительные и осведомительные совещания по аграрному вопросу. Поляки. Отношение правительства к полякам и поляков к правит.

8. Правительств, политика должна быть национальной] (государственной) и народной» [120].

Ни эти беглые наброски, ни обнародованные позже сведения не содержат ни малейшего намека на какие-либо «сделки», якобы заключенные между Столыпиным и Струве за счет других, в первую очередь радикальных, партий. В любой европейской стране, за исключением России, такие обмены мнениями между премьер-министром и влиятельным членом ведущей оппозиционной партии считались бы не только нормальным, но и вполне желательным делом. А в российской политической атмосфере это попахивало изменой.

В середине апреля думцы разъехались на двухнедельные пасхальные каникулы. Струве воспользовался этой паузой для того, чтобы в компании Франка отправиться в Берлин, где он посетил Калмыкову. Оттуда они проследовали на австрийский курорт Грефенберг, на котором пятнадцатью годами ранее студент Струве лечил желудок [121].

Когда в начале мая 1907 года Дума собралась вновь, слухи о роспуске зазвучали еще более настойчиво. На деле, как теперь известно, в правительственных канцеляриях уже разрабатывался новый избирательный закон, который предполагалось ввести в действие немедленно после роспуска Думы. Этот документ должен был гарантировать властям более сговорчивый парламент, с искусственно созданным «работоспособным большинством», с которым можно будет сотрудничать. Соответствующее решение тайно было принято еще в середине апреля, после того, как правительство столкнулось с трудностями при утверждении в Думе ежегодной квоты по набору в армию. Правительство, однако, не желало брать на себя ответственность за второй в течение года роспуск парламента. Иными словами, Столыпин с помощью бесчестных уловок решил обвинить в роспуске саму Государственную Думу. 1 июня 1907 года он неожиданно явился в палату и сообщил депутатам о том, что полиция раскрыла антигосударственный заговор, в который вовлечено несколько членов социал-демократической фракции. Премьер-министр просил дать согласие на лишение этих депутатов парламентского иммунитета с тем, чтобы в дело смог вмешаться суд. Данный шаг, несомненно, имел провокационный характер: обличающие социал-демократов «доказательства» были сфабрикованы охранкой, и Столыпин прекрасно понимал, что кадеты, от реакции которых зависело решение вопроса, ни за что не решатся предать своих левых коллег. Но все иные средства к тому моменту были исчерпаны, а царский двор требовал от председателя правительства избавиться от II Государственной Думы.