Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

А что же потом, целую неделю до войны, делало с немецким экипажем командование округа, Мерецкова, видимо, уже не интересовало. Может и немецкое командование, уже само позабыло про свой экипаж? Их же, сколько было у них в Германских ВВС? Много! Подумаешь, одним меньше стало.

А у нас было главное, на тот момент, перед войной — провести в частях учебную тревогу, чтобы показать советскому читателю, что такие, как Мерецков, не зря ели хлеб на военной службе.

«Тревога прошла удачно. И истребители и бомбардировщики быстро поднялись в воздух и проделали все, что от них требовалось».

Ну, что от них потребовал Кирилл Афанасьевич, он так и не сказал, предоставив читателям самим домысливать, что положено делать советским летчикам в таком случае. Но, видимо, их действия произвели на московское начальство приятное впечатление.

«Но хорошее настроение тут же было испорчено. Заместитель командующего округом генерал-майор Е.П. Сафронов доложил мне о сосредоточении немецких войск на границе».

Не дали в полной мере порадоваться хорошему человеку. Но почему на встрече с заместителем наркома отсутствовал командующий округом Ф.И. Кузнецов? Куда же он подевался в такой ответственный момент, когда Мерецков у него устраивал учебные тревоги? Он, видимо, заранее знал, что своим сообщением о концентрации немецких войск на границе сразу испортит настроение посланцу из Москвы. Поэтому и перепоручил своему заместителю сообщить эту плохую новость Мерецкову, а сам, видимо, решил от греха подальше, не показываться тому на глаза.

Как Кирилл Афанасьевич сильно огорчился от полученных сообщений! Оказывается и здесь немецкие войска на границе! Срочно, домой в столицу с нехорошими новостями!

«Я вылетел в Москву. Ни слова не утаивая, доложил о своих впечатлениях и наблюдениях на границе наркому обороны».

Не мемуары военачальника, а школьное сочинение на свободную тему. « Ни слова не утаивая », как прикажите понимать? Значит, до этого момента можно было кое-что оставить про запас при разговоре с вышестоящим начальством?

Как видите, дело прикатилось к самому кануну войны. На календаре было уже, видимо, 20-е июня. Но ситуация в Кремле изменилась коренным образом. Если раньше, неделю назад, «честный» Мерецков рвался поделиться приграничными новостями со Сталиным, то теперь ограничился сообщением одному лишь Тимошенко. И от чего же Сталин второй раз не стал проявлять внимание к новостям привезенным Мерецковым, Кирилл Афанасьевич не стал посвящать в такие тонкости своего читателя. А нам и без него понятно, что доступ к телу товарища Сталина стал строго ограничен, в силу сложившихся неблагоприятных условий для вождя.

«С.К. Тимошенко при мне позвонил И. В. Сталину и сразу же выехал к нему, чтобы доложить лично. Было приказанопо-прежнему на границе порядков не изменять, чтобы не спровоцировать немцев на выступление».

Куда на самом деле позвонил Тимошенко? — это знали только сам Семен Константинович, да Кирилл Афанасьевич, но эту тайну оба сохранили навек. А может Тимошенко никуда и не звонил? Вряд ли, чего нового он мог сообщить Сталину, а Молотову для выступления по радио и так бумагу напишут.

Кем было отдано приказание, сохранять все как есть, без изменения на границе, как всегда, осталось на уровне догадок. А если написано, что порядок сохранялся прежний, то следует, что никакой полной боевой готовности в частях Красной Армии проведено не было. Далее в мемуарах следуют красивые рассуждения о том, как много хорошего хотелось сделать для Родины. Правда, у таких людей, как Мерецков, почему-то, всегда для этого не хватает времени. А после войны было уже не до хороших дел. Маршальские заботы тяжелой обузой легли на плечи — не сбросить до самой смерти.

И вот, наконец, мы приблизились к заветному рубежу. Суббота, 21 июня. Москва. Наркомат Обороны.Мерецков снова «исповедуется».

«Меня вызвал к себе мой непосредственный начальник, Нарком обороны, находившийся последние дни в особенно напряженном состоянии. И хотя мне понятна была причина его нервного состояния, хотя я своими глазами видел, что делается на западной границе, слова наркома непривычно резко и тревожно вошли в мое сознание. С. К. Тимошенко сказал тогда:

— Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного Командованияв Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное — не поддаваться на провокации. — Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? — спросил я. — Выдержкапрежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать».

Здесь сразу «букет» всех новостей. Чего уж скромничать, по поводу возможного нападения Германии, если Молотов уже ноту получил от Шуленбурга. Знали, абсолютно точно, что завтра война. Уже и Ставку организовали, только всё, как девицы-скромницы, глазки до п олу, и не могут это слово произнести. Опять, некое Главное командование, как в Записке по плану прикрытия госграницы. Ведь, хорошо известно, что полное написание данной структуры — Ставка Главного Командования. Она образована, как видите, ранее 22-го июня. Если сам же Мерецков написал, что дело было 21-го июня.

А вот и знакомое задание, как у Жукова: «при необходимости помочь руководству округа ». Тем более удивительно, что сами отправили командующего округом М.М. Попова далеко на Север. Чтобы «отмазаться» от всех обвинений в свой адрес, как заговорщика, Мерецков обыгрывает свою роль представителя Ставки следующим образом: все полномочия свелись к одному — « выдержка» . И все? — спросит любой недоверчивый читатель. Как видите, из написанного: больше ничего. А наш хитрец Мерецков, к тому же, прикроется вот такой «нейтральной» фразой, сказанной Тимошенко: « сами знаете, что делать ». Понимайте, читатель, эту фразу, как хотите.

Маршал Тимошенко, тоже «заливает», со слов автора, мало не покажется. Предупреждает Мерецкова, что «возможно, завтра война », но Мерецкова наделяет невиданными полномочиями, в случае чего, предотвратить войну?! Если, мол, на границе будут конфликты, то пусть берет брандспойт и тушит «пожар войны».

Только никто из них, ни Тимошенко, ни, что удивительно, сам Мерецков, не сказали читателю, что Кирилл Афанасьевич был заместителем Наркома обороны. Понятно, что Тимошенко был его «непосредственным начальником», но почему Мерецков предпочел, чтобы его принимали за «представителя Главного командования» , а не за правую руку Наркома обороны? Видимо, в таком случае, было как бы, меньше ответственности за произошедшее.