Владимир Мещеряков - Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины

Слово предоставляется непосредственному участнику «дела врачей», арестованному в то время, Якову Львовичу Раппопорту.

«Летом 1952 года (а некоторые в 1951 году) из кремлевской больницы были изгнаны без объяснения причин многие выдающиеся клиницисты, работавшие там много лет в качестве консультантов, лечившие выдающихся деятелей Советского государства. В их числе — М.С. Вовси, В.Н. Виноградов. Арестованы: бывший начальник санупра Кремля, т. е. кремлевской больницы А.А. Бусалов, профессор П. И. Егоров, профессор Я.Г. Этингер, врач С.Е. Карпай. Отстранены от работы: академик А.И. Абрикосов и его жена Ф.Д. Абрикосова-Вульф (патологоанатом) и многие другие. Я не беру на себя функции и роль историка „дела врачей“, не изучая специального документального материала, был вдалеке от того, что происходило в центре деятельности „врачей-убийц“ — в кремлевской больнице. Могу лишь сообщить только о событиях, сведения о которых доходили из случайных источников, а нескромный интерес к ним в ту пору (да и позднее) мог иметь тяжелые последствия. Однако и у близких к этим событиям сотрудников этой больницы, с которыми у меня были случайные встречи, была только растерянность, а не осведомленность о причинах этих грозных событий, их существе, иногда некоторые из них с большой осторожностью делились со мной, отмечая полное непонимание происходящего».

Хочу пояснить читателю, что заниматься в полном объеме «делом врачей» не представляется возможным из-за обилия информации, но так как оно по ряду факторов перекликается с нашей темой и, по всей видимости, является одной из составных частей общего заговора, то уделить внимание основным персоналиям данного дела, пришлось по необходимости. Поэтому от Якова Львовича Раппопорта мы возьмем только, на мой взгляд, главное, что заинтересовало бы в данном деле, и о чем я уже говорил выше. Его, как и нас, должно было смутить одно обстоятельство.

«…М.С. Вовси изображался как лидер антисоветской террористической организации, роль которой абсолютно не соответствовалаего общему облику. Кроме того, ведь М.С. Вовси был во время Отечественной войны главным терапевтом Красной (Советской) Армии и первым организатором терапевтической службы в Армии во время войны — роль, с которой он блестяще справился.

Доверие,оказанное ему таким важнейшим поручением, предполагало, что он политически проверен и перепроверен, и поэтому выдвинутые против него обвинения в преступлениях, в которых он признался, были громом среди ясного неба. Потрясал не только характер преступлений, но и то, что их совершил М.С. Вовси. Я на протяжении многих лет общался с М.С. Вовси и редко слышал от него высказывания на политические темы. Во всяком случае, ни одно из них не застряло в моей памяти, я скорее помню, что я ему говорил (в частности, о положении дел в Институте морфологии), чем то, что он говорил мне, хотя он — главарь политической антисоветской организации, в которую я якобы вхожу».

Знаете, что было бы Мирону Семеновичу за то, что он шел как главарь антисоветской организации? Высшая мера наказания — расстрел! И все получилось бы на законных основаниях, но мы лишились бы важных свидетелей того, что произошло в 1941 году перед самой войной, так как за компанию к Вовси добавились бы и другие участники довоенного консилиума врачей на даче Сталина. Может Лясс и был в их числе? Юрин Мухин, занимающийся темой убийства Сталина в 1953 году, связи с «делом врачей» пишет, что Рюмина (замминистра МГБ — главного обвинителя по данному делу),

«по распоряжению Сталина увольняют из органов МГБ 12 ноября 1952 года — сразу после „победы“. В чем дело? … Сталин, видимо, понял, что смерть Жданова нужно рассматривать саму по себе и она не связана с евреями».

Думается, что Сталин вспомнил и 1941 год. Что тогда мешало врачам поспособствовать ликвидации главы государства? Тем более и обстоятельства были более благоприятными. Продолжим.

«Казалось бы, что после того, как Сталин убрал юдофоба из МГБ, еврейская тема должна была заглохнуть. Но не проходит и двух месяцев, как Игнатьев, уже сам, без Рюмина, проводит аресты полтора десятка врачей-евреев…».

Это была вторая волна арестов, которая должна была «затемнить» истинную цель арестов. И она удалась. В итоге заговорщики добились вожделенной цели: врачи — в тюрьме, а Сталин — умирает, без оказания должной медицинской помощи. Видимо, Иосиф Виссарионович недооценил возможности «оппозиционеров», за что и поплатился жизнью. А как же наши герои за решеткой? Берия, который пытался продолжить курс вождя, незамедлительно выпустил на свободу всех фигурантов проходящих по «делу врачей», в том числе и Мирона Семеновича Вовси. Хотелось бы заметить, что и по сей день, освещая события «дела врачей» некоторые недобросовестные журналисты и историки придают этому событию нежелательную антисемитскую окраску. Иной раз договариваются до того, что, дескать, уже на запасных железнодорожных путях стояли составы для депортации евреев из столицы и других крупных городов. Даже, якобы, был известен конечный пункт прибытия: Еврейская автономная область со своей провинциальной столицей Биробиджан. А вот не пришло в голову данным исследователям от истории простая мысль: почему из всей многочисленной еврейской диаспоры, той же Москвы, которая состояла (и состоит, по сей день) из ученых, писателей, журналистов, музыкантов, артистов и прочих, выбрали только врачей? Почему не арестовали за компанию к Вовси, Коганам, Раппопорту, хотя бы парочку скрипачей Большого театра?

А в чем могла быть их вина? — спросит читатель.

Ну, например, при большом желании можно же было пальнуть по Сталину и из оркестровой ямы под руководством дирижера, скажем, того же, Самуила Абрамовича Самосуда. Правда, его в 1943 году (год уж больно знаковым получился) сменил за дирижерским пультом Пазовский Арий Моисеевич, обласканный Сталинскими премиями. Но, он в 1948 году, когда закрутилось дело по АЕК, вдруг сильно заболел и, вы не поверите, но 6 января 1953 года, в конце концов, умер. Видимо, сильно не хотел попасть «под нож» Сталинских репрессий. Кстати, о своем житье-бытье, успел написать книгу, но увидела она свет лишь в далеком 1966 году. Неужели, надо было, чтобы она «отлеживалась» на редакторской полке так долго? А Голованов Николай Семенович, принявший от него дирижерскую палочку в 1948 году? Тоже, ведь мог дать сигнал, тем, предполагаемым безымянным «героям-скрипачам», нажавшим на спусковой крючок. Но почему-то при Сталине не привлек внимание органов? Напротив, при тиране-вожде, тоже, четырежды был обласкан в виде премий его имени. А вот после смерти Сталина, сразу, без болезни, ушел 28 августа 1953 года советоваться на тот свет, со своим предшественником Арием Моисеевичем о музыкальных делах. К чему этот маленький рассказ о дирижерах Большого театра? А к тому, что уж очень избирательно работали органы сначала с Рюминым, затем под руководством самого Игнатьева. Крутили руки за спину исключительно врачебной братии еврейского сословия. Правда, чтобы не бросалась в глаза такая избирательность, несколько разбавили представителями славянской расы, но в корне, это дело не меняло.