Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

София тоже больше всего на свете хотела ребенка, но только после шести лет замужества в 1830 году она родила своего первого сына — Франца Иосифа [423] Франц Иосиф I (1830–1916) — император Австрийской империи и король Чехии с 1848 года. С 1867 года — глава двуединого государства — Австро-Венгерской монархии. .

Это рождение в замке Шенбрунн было событием, взволновавшим весь мир. Боли продолжались два дня и две ночи, и все это время в приемной и в спальне толпилось множество родственников и придворных. В часовне были выставлены святые дары, день и ночь перед ними молились. Два дня и две ночи никто не смел уснуть, в крайнем случае, короткий отдых на диване в одной из многих комнат, прилегающих к круглому залу, из которого слышались крики роженицы и озабоченные возгласы акушерки. Наконец, 18 августа появился наследник, толпа рассеялась, а сестра Софии написала домой: «Боже милостивый! Это были сорок три ужасных часа, проведенных в смертельном страхе и все мы разбиты. Крестины будут проходить сегодня в 6 часов, и все мы будем выглядеть, как привидения в парадной одежде».

Двадцать один пушечный выстрел прогремел над городом и возвестил радостную весть. Император торжественно провозгласил, что в карету ребенка при каждом выезде должны быть впряжены не меньше шести лошадей. С момента его рождения бесконечные процессии родственников и придворных тянулись через детскую комнату, чтобы полюбоваться на грудного ребенка, так что его няне, австрийской аристократке, в конце концов, пришлось одеваться и раздеваться за ширмой. Только по дождливым дням поток посетителей немного уменьшался.

В одном анекдоте говорится, что придворный врач, доктор Штифт, через несколько лет после конгресса обследовал императора Франца, который сильно простудился.

«Эта простуда, Ваше Величество, не очень беспокоит меня, хотя она достаточно неприятная, — сказал старый врач и добавил, — нет ничего лучше хорошей конституции».

«Что? — закричал император. — Мы знаем друг друга уже очень давно, Штифт, но я никогда впредь не хочу слышать этого слова! У меня нет конституции и никогда не будет!»

Меттерних трубил в тот же рог. Хотя королевство Бавария и Вюртемберг получили конституцию, а по всей Европе дул новый ветер, Австрия была словно занавешена цветастым хлопчатобумажным занавесом от опасных порывов ветра.

Хотя у Австрии и не было конституции, и при системе правления Меттерниха невозможно было говорить и писать то, что думаешь, но в течение нескольких лет уживчивые австрийцы извлекали из своего положения все самое лучшее. В изолированном от остального мира духовном пространстве, которое у них оставалось, они создали атмосферу уюта, радости и искусства умения жить. Империя наконец-то обрела долгожданный мир, который население, прожившее почти четверть века в условиях войны, сумело оценить.

Все три десятилетия, которые последовали за Венским конгрессом, заполнили тихая грусть и элегическая романтика — это время получило название эпохи «Бидермайер».

Это была эпоха, в которую самые простые, изящные вещи стали высоко цениться: оперетты, сонаты, песни, вальсы, поэмы, комедии, миниатюры; чашечки для шоколада из хрупкого венского фарфора, расписанные крошечными пейзажами, позолоченные амуры, вышивки, гофрированные веера, и крепко свернутые маленькие букетики из цветов пастельных тонов на кружевных воротничках.

В каждом доме был свой сад, на тканях и обоях расцветали цветы. В пригородах Вены появились маленькие садовые домики, на стенах виднелись обои с фруктами, а беседки обвивали виноградные листья. Венцы полюбили прогулки на валах и вдоль Грабена, которые часто становились еще приятнее благодаря удовольствию съесть выпечку или мороженое восхитительных цветов и сортов: фиалковое, из коричной розы, айвовое, сливочное, пуншевое, и многие другие заманчивые сорта. Венские кофейни начали победоносное шествие: они были островками мира, где можно было спокойно выкурить свою трубку, прочесть (хотя и подвергшуюся цензуре) газету, поговорить о Боге и мире, сочинять стихи и писать музыку и, не в последнюю очередь, попить кофе, который приготавливали четырнадцатью способами.

Теперь уже не аристократия, а средний класс определял общество и влиял на его вкусы. Настала эпоха буржуазии.

Первое паровое судно проплыло по Дунаю, первые газовые фонари осветили улицы Вены. Газовый завод сделал щедрое предложение: бесплатно снабдить склеп Габсбургов в церкви Капуцинов светом по последней моде, от чего император Франц, тем не менее, решительно отказался. Призраки его августейших предков спокойно могли довольствоваться мерцающим светом тонких восковых свечей.

Хотя цензоры с досадной тщательностью прочесывали от политических намеков даже театральные постановки, включая Шекспира, но уж музыке эти господа не в состоянии были повредить. В кабачках на главной аллее Пратера превосходно играли музыку Бетховена. На так называемых «колбасных балах», народных праздниках, на которых вместо шампанского и фазана пили пиво и поедали «горячие колбаски», звучали впервые некоторые из лучших песен Шуберта. Позже, все более популярными становились домашние музыкальные вечера. Встречаясь в кругу друзей, исполняли импровизации, пели и легкомысленно беседовали, как это делал Франц Шуберт со своими друзьями из богемы на «Шубертиадах». В Вене было тогда только 200 000 жителей, но не менее 65 фабрик по производству фортепиано.

Страсть к танцам стала манией. В двадцатые и тридцатые годы XIX столетия Вена была разделена на два лагеря сторонников вальса: одни — восторженные почитатели расфранченного, слащавого, романтического Иосифа Ланнера [424] Иосиф Ланнер (1801–1843) — австрийский композитор, дирижер и скрипач. , который дирижировал на балах в Хофбурге, другие — страстные поклонники увлекательного, зажигательного, немного цыганистого Иоганна Штрауса-отца [425] Иоганн Батист Штраус (1804–1849) — австрийский композитор, скрипач и дирижер. Родоначальник музыкальной династии Штраусов. , который дирижировал оркестром в огромном танцзале «У Шперла».

В мягком воздухе Вены эпохи «Бидермайер» процветали любовные связи. Они принимали самые различные формы и расцветали в самых неожиданных местах. Заключалось все больше неравных браков, привлекавших всеобщее внимание, мезальянсов между представителями высших кругов общества и средними слоями; жесткая социальная структура начала ослабевать, старые разделительные линии постепенно стирались.

Самый любимый брат императора, эрцгерцог Иоанн, убежденный либерал и пожизненный враг Меттерниха, оскорбил придворное общество, женившись в морганатическом браке на Анне Плохль [426] Анна Плохль (1804–1885) — дочь тирольского почтмейстера, баронесса фон Брандхофен с 1834 г., графини фон Меран с 1844 г. , красивой дочери начальника почтового отделения в Бад Аусзее. История закончилась тем, что император Франц, который официально никогда не одобрял этой связи, присвоил Анне титул графини фон Меран. К ее бесконечному восхищению, первый сын Анны унаследовал несравненную габсбургскую губу, которую она с гордостью всем показывала. «Я рада, что у него есть нечто от отца», — говорила она.