Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Ответ императора можно назвать дружелюбным, если подумать о том затруднительном положении, в которое он был поставлен: «Не могу утаить от тебя глубокого огорчения, причиной которого стала эта ситуация, в которой теперь ничего больше нельзя изменить, которая, однако, перед богом и людьми, никогда не должна была произойти. В сердце родителей, правда, всегда находится больше понимания для ошибок своих детей, чем дети проявляют по отношению к заблуждениям своих родителей. Под конец хочу сказать, что ты меня глубоко оскорбила. Но я, все же, твой отец и моя любовь к тебе освобождает тебя от всего, что я смогу тебе простить».

Ее мачеха, разумная императрица Каролина, в письме дала Марии Луизе совет, показывать детей в обществе только тогда, когда больше не придется опасаться «дать повод к неприятным вычислениям».

Маленький сын Марии Луизы, который родился у нее от Наполеона, не поехал со своей матерью в Парму. Меттерних и снова пришедшие к власти во Франции Бурбоны опасались, что сторонники Бонапарта в Италии и Франции могут собраться вокруг ребенка и предпочли оставить его под надежной охраной в Вене. Красивый, умный, всегда озорной маленький Францль, который между тем получил титул «Герцога Рейхсштатского», был единственным внуком в семье. В Хофбурге его бесчисленные эрцгерцоги дяди и тети эрцгерцогини были влюблены в него до безумия. Младшая сестра Марии Луизы, Леопольдина [416] Мария Леопольдина Жозефа Каролина (1797–1826) — эрцгерцогиня Австрийская, Императрица Бразилии после замужества, королева Португалии. , взяла его под свое крыло. Она нежно называла его «Папин любимец и мой тоже». Его домашний учитель сообщал Марии Луизе: «Нет ничего более смешного и восхитительного, чем видеть его среди его дядей и тетей. Он то гордо, важно шагает, то стремительно несется между ними, потому что как раз придумывает какую-то проделку».

Его дядя, герцог Райнер [417] Иосиф Иоганн Михаэль Франц Иеронимус (1783–1853) — эрцгерцог Австрии, принц Венгрии и Чехии, вице-король Ломбардо-Венецианский. , подарил ему таксу, а его дедушка, любящий детей император Франц, велел снять с него мерку для маленькой (конечно австрийской) униформы и дал ему оловянных солдатиков, с которыми ему разрешалось играть в углу его рабочего кабинета, в то время, как император работал за письменным столом над нескончаемыми бумагами.

Меттерних, который устроил связь между Марией Луизой и Наполеоном, и позже действовал, как королевский сват. Через год после отъезда Марии Луизы в Парму, Леопольдину обручили с португальским кронпринцем Доном Педру [418] Педру I (1798–1834) — император Бразильской империи в 1822–1831, в 1826–1828 король Португалии. , чья семья бежала от Наполеона в свою южноамериканскую колонию — Бразилию. Леопольдина была настоящим сорванцом, не очень красивой, с бесцветными волосами и бледной кожей и выступающей вперед нижней губой Габсбургов, но ее глаза светились чистейшей, глубокой синевой и она была искренней, сердечной девушкой.

Леопольдина не чувствовал ни малейшего желания отправляться в изгнание в Бразилию. Незадолго до отъезда она писала своей сестре: «Мне ничего другого не остается, как плакать вместе с Вами и проклинать мировую политику, которая причиняет мне так много страданий. Князь Меттерних сопровождает меня до Лигнано, как мой официальный придворный квартирмейстер. Вы можете себе представить, в каком я восторге. Мы, бедные принцессы, как денежный залог в игре, чье счастье и несчастье зависит от следующего броска».

Когда Леопольдина после морского путешествия, длившегося 3 месяца, достигла берегов Бразилии, она была сначала в восторге от своей новой родины и писала домой, что ее новая семья относится к ней «с ангельской добротой», «особенно мой милый Педру», которого она вначале находила обворожительным.

«Последние дни были очень напряженными, — писала она «любимейшему отцу», — потому что я должна была с семи утра до двух часов ночи быть в полном парадном одеянии, и после этого мой любимый муж не давал мне спать, так что я, честно говоря, довольно бледная и уже два дня у меня болит живот».

Будучи супругой «милого Педру» Леопольдина вела жизнь, которую она могла назвать какой угодно, но только не спокойной. Появились дети, этого следовало ожидать. Дон Педру сообщал своему свекру о появлении первого: «Моя горячо любимая супруга в пять часов утра почувствовала боли и ходила по дому; она обхватила мою шею и произошло так, что стоя она родила ребенка и в половине шестого все было позади, с огромной радостью она подарила жизнь дочери».

Но вскоре политические события бросили тень на дворец в Рио. После того, как отец Педру вернулся на свой трон в Португалии, Дон Педру присоединился к группе революционеров, которые провозгласили независимость Бразилии и объявили его императором. Радость Леопольдины в ее новой роли была недолгой. Ее муж устроил во дворце комнату для своей любовницы и присвоил ей сначала титул графини, потом маркизы. Он потребовал от Леопольдины, чтобы она воспитывала ребенка от этой любовной связи вместе с ее собственными детьми в королевской детской комнате.

Униженная и отчаявшаяся, лишенная под конец даже доходов, которые полагались ей по брачному договору, Леопольдина, в конце концов, поставила Педру ультиматум: «Сеньор! Так как Вы уже в течение месяца не спите больше дома, я хочу, чтобы Вы признали одну из нас обеих или дали мне разрешение вернуться к моему отцу. Мария Леопольдина, эрцгерцогиня Австрии».

Последовала ужасающая сцена. Потом Дон Педру бросился из дворца, вскочил на коня и поскакал в Уругвай, где нужно было усмирить восставших.

Леопольдина совсем обессилела, у нее случился выкидыш и вскоре после этого она была при смерти.

В декабре 1826 года она приняла перед смертью святое причастие, с любовью попрощалась со своими детьми, при этом она поцеловала маленького сына своей соперницы, как и своих детей и продиктовала доверенной даме последнее письмо своей сестре в Парму: «Моя любимая сестра! Мое здоровье в плачевном состоянии и, находясь в конце моего жизненного пути, посреди самых больших страданий я еще несчастна оттого, что не могу Вам лично объяснить все мои страдания, которые так давно гнетут мою душу. Моя сестра! Я никогда больше не увижу Вас! Я не смогу больше сказать Вам, как сильно я Вас люблю».

Она просила свою сестру «не о мести, а о нежной сестринской любви с которой она приняла бы ее невинных детей, которые или станут сиротами, или попадут в руки той женщины, которая была причиной всех ее страданий».