Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Холодная, как лед, и тихая, как могила, Хуана бодрствовала у постели больного супруга, пробовала все лекарства, прежде чем дать их ему, и охлаждала его лихорадочно горячий лоб, в то время как свет его жизни медленно угасал.

После того, как мертвое тело было бальзамировано и положено в саркофаг, ее потрясла дикая, безудержная боль. Она не хотела расставаться с телом. После похорон, когда гроб был отнесен в близлежащий монастырь, она ходила туда ежедневно, велела открывать гроб, и обнимала любимого мертвеца. Она тщательно подобрала богатый траурный гардероб и при каждом посещении гробницы надевала другое платье.

В январе ей пришла в голову мысль отвезти мертвое тело супруга в королевский семейный склеп Гранады. Она отправилась на юг с большой похоронной процессией. Перед ее каретой на открытых носилках качался гроб, но она велела почти все время ехать ночью при свете факелов, потому что полагала: «Вдова, которая потеряла солнце своей души, никогда больше не должна показываться при свете дня».

Однажды, когда они остановились перед домом одного монашеского ордена, чтобы переночевать там, Хуана обнаружила, что это был женский, а не мужской монастырь. Она тотчас настояла на том, чтобы гроб супруга отнесли в поле, подальше от любого женского общества, и там всю ночь присматривала за ним.

В городе Торквемада у Хуаны внезапно начались боли, она отказалась от помощи акушерок и совсем одна родила на свет дочурку, которую назвала Екатериной [84] Екатерина (1507–1578) — эрцгерцогиня Австрийская, инфанта Испанская. Супруга короля Португалии Жуана III. .

Мрачная процессия так никогда и не дошла до Гранады. Хуана пошла по другому пути, чтобы встретить своего отца, короля Фердинанда, который возвращался из Неаполя. Вскоре после этого Фердинанд распорядился, чтобы ее поместили в замок Тордесиллас.

Когда-то один монах рассказал Хуане про некоего принца, который умер, но через 14 лет снова пробудился к жизни. Терпеливо, как ребенок, Хуана ожидала, чтобы прошли годы, и ее Филипп снова пробудился бы к жизни. И она плакала как ребенок, когда прошло 14 лет, труп супруга в гробу истлел и рассыпался.

Четверо детей, которых злополучная пара — Филипп и Хуана — оставила в Нидерландах, росли под бдительным оком их тети Маргариты, сестры Филиппа, посреди множества кормилиц, гувернанток, и учителей. Их брат и сестра, родившиеся в Испании, росли в Испании, не встречаясь ни разу в течение многих лет с нидерландскими родственниками. Фердинанд рос при дворе своего дедушки, короля Испании, а маленькая Екатерина, дитя печали и тревог, оставалась у своей душевнобольной матери, за мрачными стенами замка Тордесиллас.

Дочь Максимилиана, Маргарита, после преждевременной смерти своего молодого испанского супруга, снова вышла замуж, но ее второй супруг, Филибер Савойский [85] Филиберт II по прозвищу Красивый или Добрый (1480–1504) — герцог Савойский с 1497 года. , тоже умер очень молодым, и она снова стала вдовой. Тогда отец попробовал убедить ее составить другую, политически выгодную партию, а именно, со стареющим, немощным королем Англии Генрихом VII [86] Генрих VII (1457–1509) — король Англии и государь Ирландии (1485–1509), первый монарх из династии Тюдоров. . Но Маргарита отказалась. Она выполнила свои обязательства перед семьей, дважды выйдя замуж, и предпочла остаться вдовой, а не выходить снова замуж за короля.

Маргарита была женщиной с разносторонними интересами и изысканным вкусом, но от окрыленной фантазии своего отца Максимилиана она унаследовала немного: она была намного практичнее, более земная и у нее было очень ясное представление о цене денег и о том, как тяжело они достаются. В качестве правительницы Нидерландов, пока ее племянник Карл был несовершеннолетним, она проявила себя чрезвычайно деловой. Добросовестно и самоотверженно она воспитывала четырех детей своего умершего брата в тихом городе Мехелен — драгоценном гнезде, полном зеленых птенцов Габсбургов, относительно которых Максимилиан как раз строил большие планы.

Император и его дочь были очень близки друг другу, никакая другая женщина не была так связана с Максимилианом в последние десять лет его жизни. Курьеры приезжали из Констанца, Дюссельдорфа, Фрейбурга, Кельна, из Франкфурта, Инсбрука и приносили письма для умной молодой женщины, закутанной в траурные вдовьи одежды, во дворце Мехелен. Письма Максимилиана, часто собственноручно наскоро набросанные на французском и латыни, где иногда мелькали немецкие слова, немножко беспорядочные и часто с ошибками, направлены были «Моей хорошей дочери» и подписаны: «Ваш хороший отец Макси». Приветствие Маргариты отцу начиналось словами: «Мой глубокоуважаемый господин и отец».

Максимилиан посылал к ней своего повара, готовящего паштеты, чтобы он научился на ее кухне, потому что он слишком хорошо знал, что нигде в мире не выпекали такие лакомые паштеты, как во Фландрии. И она посылала ему из Мехелена пакет со сладостями и конфитюрами, к которым он питал слабость. В другой раз она послала тонкое нижнее белье, которое она сшила собственноручно. Император получил его в Бозене, где он вооружался для нового итальянского военного похода: «Я получил, — так писал он, — тонкие рубашки и льняное белье, шитью которых Вы сами помогли и которым Мы очень рады, главным образом потому, что Вы при этом думали о Нас. И когда Мы в этом году будем носить наше снаряжение, которое так давит и такое тяжелое, в Нашем сердце будет доброе чувство и Нам приятна будет мягкость этого тонкого белья, которое ангелы в раю могли бы носить, как свое одеяние».

Он сообщал ей позднее из итальянского полевого лагеря, где находятся бриллианты, которые ему пришлось заложить, чтобы выплатить денежное содержание своим солдатам; потому что, если ему суждено будет пасть в бою, он хотел бы, чтобы она их выкупила «для наших дорогих и очень любимых внуков».

Однако, часто его письма бывали резкими. Он категорически приказал ей привезти детей в Брюссель, где он собирался ненадолго задержаться и хотел бы их видеть. И снова он просит денег, они нужны ему срочно, чтобы заплатить своему войску, может ли она их где-нибудь, у кого-нибудь занять? В хорошем настроении он пишет потом, что получил 10 000 золотых гульденов, которые она передала ему через хозяина гостиницы «maitre d'hotel». Он спрашивал, не хочет ли она приехать и присоединиться к обществу, которое собирается поохотиться, будет очень весело.

Маргарита, со своей стороны, жалуется, что его письма были грубы, а он добродушно отвечает: «Для того чтобы заключить мир друг с другом», — он пошлет ей красивый камень карбункул, который принадлежал его покойному отцу, императору Фридриху, и, который он как раз нашел «в старом сундуке в Аугсбурге».