Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Когда она прибыла в Испанию, родители Хуаны с тревогой заметили изменения в поведении своей дочери: ее припадки страсти и ярости и долгие периоды глухого гнетущего молчания. Требуемая присяга была принесена, но когда наступила осень 1502 года, Хуана была беременна на последних месяцах и не смогла отправиться в обратный путь. Филипп заявил, однако, что не может переносить испанский климат и отправился в обратный путь без нее, возможно с облегчением, освободившись от мешающего ему сопровождения супруги. Он вновь пересек Францию, снова он во время долгого пути справлял праздники и окончил путешествие мирным договором, который заключил с французским королем.

Оставленная в Испании Хуана, впадала во все более глубокую меланхолию. Даже рождение ее второго сына, Фердинанда, в марте 1503 года, не привело к тому, чтобы пробудить ее жизненные силы. Она только ждала того дня, когда снова соединится с Филиппом.

Когда той поздней осенью она разузнала, что ее мать утаила от нее письмо Филиппа, в котором он спрашивал о ее возвращении, «она вела себя как африканская львица», — сообщает летописец Петрус Мартюр [80] Петрус Мартюр Англерский (1457–1526), итальянский историк на службе Испании. Написал первые отчеты об исследованиях в Центральной и Южной Америке в серии писем и отчетов, сгруппированных в оригинальных латинских публикациях с 1511 по 1530 годы . Но как раз началось время штормов, о путешествии морем нечего было и думать. Мать отправила Хуану в укрепленный замок Медина дель Кампо.

В одну из холодных, бурных, зимних ночей, полураздетая Хуана бежала из замка и умоляла стражу у ворот открыть ей, говоря, что она должна спешить, чтобы встретить мужа. Когда стража отказалась, она заплакала, била в большие створки ворот и потом просидела там всю ночь и весь следующий день, дрожа, отвергая с презрением теплые платья, которые приносили ей служанки, пока, в конце концов, не послали за ее матерью, королевой Изабеллой, в Сеговию. Королева писала своему послу в Брюссель: «Она говорила недостаточно уважительно и не так, как подобает дочери, и я никогда не потерпела бы такого разговора, если бы не осознавала ее душевное состояние».

Наконец, весной у Хуаны появилась возможность отправиться в путь в Нидерланды на корабле. Своего маленького сына Фердинанда [81] Фердинанд I (1503–1564) — эрцгерцогом Австрии, король Венгрии и Богемии с 1526 года, король Германии (римский король) с 1531 года, император Священной Римской империи с 1556 года, родоначальник младшей (австрийской) ветви дома Габсбургов. она оставила в Испании.

Филипп еще больше охладел к жене, не говоря о том, что ему пришлось набраться терпения, чтобы справляться с ее тяжелыми настроениями. Однажды Хуана обнаружила или, по крайней мере, она подумала, что Филипп сделал своей фавориткой белокурую придворную красавицу. В бешенстве от ревности, она набросилась на девушку с ножницами, отрезала ее золотистые волосы и дала ей пощечину по ее красивому лицу.

Филиппу силой удалось запереть Хуану в ее покоях во дворце в Брюсселе. Прошел слух, что ему не раз пришлось ударить ее, чтобы образумить. Он называл ее «ужасным привидением», она называла его «лучшим из супругов». Она пыталась бежать и защищалась от обвинения в безумии, когда в мгновения просветления писала своей подруге: «Меня не удивляют ложные свидетельские показания против меня, после того, как их дали против нашего Господа».

Даже теперь бывали короткие периоды примирения, и в сентябре 1505 года Хуана родила своего пятого ребенка — дочь, которую назвали Мария [82] Мария Австрийская (1505–1558) — дочь Филиппа Красивого и Хуаны Безумной. Была супругой короля Венгрии и Чехии Людовика II, а затем, после его гибели в 1526 году в сражении при Мохаче, стала наместницей Нидерландов для своего брата Карла. .

Вскоре после этого из Испании пришло сообщение, что королева Изабелла умерла и, так как она считала свою дочь Хуану не подходящей для правления, она вручила регентство над Кастилией своему супругу, королю Фердинанду. Честолюбивый Филипп почувствовал себя тем самым униженным. Он и его жена Хуана снова отправились в путь в Испанию, чтобы потребовать наследство Хуаны.

Вскоре, Филипп вступил в спор со своим тестем, королем Фердинандом, потому что тот, спустя немного времени после кончины своей супруги, в чрезвычайно неприличной спешке, женился на очень молодой и красивой французской принцессе — кузине де Фуа [83] Жермена де Фуа (1488–1536) — внучатая племянница и вторая жена арагонского короля Фердинанда II Католика. . Из-за нее возникала угроза порядку наследования детьми Филиппа. Однако, благодаря известному обаянию Филиппа и его политическому чутью, удалось все уладить. Кастильский кортес поддержал Хуану и ее супруга, король Фердинанд отказался от регентства и отплыл со своей новой супругой в Неаполь.

Во время этого второго, временного пребывания в Испании, характер Хуаны стал совсем невыносимым. Едва только пара прибыла, как она отправила обратно в Нидерланды всех дам, которые ее сопровождали, за исключением одной совсем старой служанки, которой она разрешила остаться. Хуана большую часть времени запиралась в своих покоях, носила только черное и отказывалась принимать участие в официальных церемониях. Посол Максимилиана в Испании писал в это время своему императору: «Самый большой враг, который есть у нашего милостивого государя Кастилии Филиппа, кроме короля Арагона, это — королева, супруга его Милости; она злее, чем я могу описать Вашему Величеству».

В один из жарких сентябрьских дней 1506 года Филипп играл с друзьями в Бургосе в «пелоту» — игру с мячом. После он пил очень много ледяной воды и на следующий день у него немного поднялась температура, за которой последовал сильный озноб. Немного позже у него начались сильные судороги, он харкал кровью. Врачи пустили ему кровь с той стороны туловища, где не было болей. На четвертый день больной встал с постели и оделся. Но, вдруг, температура повысилась, язык и горло опухли так, что он едва мог глотать и говорить. На пятый день врачи поставили ему на плечи и на спину банки и дали ему слабительное. Но его состояние ухудшалось, ему снова сделали кровопускание, его сознание спуталось, он обильно потел, и началась агония. На шестой день он скончался.

Врачи испанского двора официально объявили, что Филипп умер потому, что сделал нечто такое, что ни одному южанину не придет в голову даже во сне: пил ледяную воду, когда он был разгорячен. Однако слух, о котором шептались среди фламандской свиты Филиппа, и который распространился потом при всех дворах Европы, говорил о другом: Филипп был отравлен. Некоторые считали, что ему дали яд по приказу свекра, другие же полагали, что его дала ему ревнивая супруга.