Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Оба ее брата, Альбрехт [193] Альбрехт VII Австрийский (1559–1621) — штатгальтер испанских Нидерландов в 1595–1598 гг. соправитель испанских Нидерландов вместе со своей супругой Изабеллой Кларой Евгенией, дочерью Филиппа II. и Венцель [194] Венцель Австрийский (1561–1578) — эрцгерцог, великий приор Ордена Святого Иоанна в Кастилии. , сопровождали свою сестру в Испанию. Они должны были поменяться со своими братьями Рудольфом и Эрнстом, которых они не видели семь лет, чтобы также насладиться воспитанием при дворе в Мадриде. Братья и сестра были счастливы снова встретиться в Вальядолиде с Рудольфом и Эрнстом, которых они не видели семь лет. Воспользовавшись случаем, Рудольфа обвенчали с его крошечной четырехлетней кузиной, инфантой Изабеллой Кларой Евгенией [195] Изабелла Клара Евгения (1566–1633) — испанская инфанта дочь Филиппа II, правительница испанских провинций Нидерландов. .

Следующей весной, когда стало очевидно, что ожидается наследник трона, Рудольф и Эрнст, наконец, получили разрешение вернуться в Вену.

Годы спустя, Рудольф все еще ясно вспоминал, как он был счастлив, когда ему позволили вернуться домой: «Я чувствовал такую радость, что на следующую ночь не мог уснуть».

Нигде не сохранилось свидетельства о том, какое влияние трагедия Дона Карлоса оказала на шестнадцатилетнего Рудольфа, может быть, его последующая жизнь расскажет нам об этом.

Максимилиан нашел, что его молодые сыновья сильно изменились после долгого пребывания в Испании. Он с неудовольствием заметил «испанский юмор» и высокомерную заносчивость, которую они восприняли от своего дяди Филиппа. Холодная, сдержанная гордость его сына Рудольфа, могла помешать ему стать любимым наследником трона среди гораздо более дружелюбной и непринужденнои немецкой аристократии.

Венецианский посол при дворе императора, Джованни Корраро, рассказывал, что император Максимилиан однажды приказал своему сыну «che mutassere stile» — изменить свое поведение. Но девятнадцатилетний юноша не так легко подстраивался под желания своего отца и, таким образом, «испанский юмор» остался. Курфюрст Саксонии в особенности жаловался Максимилиану, что «король Филипп заставил своего ученика Рудольфа поклясться, что он навсегда останется хорошим католиком, и после смерти своего отца будет беспощадно преследовать любую ересь». Правда это или слухи, но с таким отношением трудно было завоевать расположение протестантских князей Германии.

В шестидесятые годы XVI века, когда старшие сыновья Максимилиана находились под влиянием католического двора своего дяди, религиозные фронты все больше крепли по всей Европе, а распри становились более безжалостными, религиозный климат в странах, где правил Максимилиан — Австрии и Богемии — был удивительно спокойным и толерантным, как нигде в Европе.

Протестанты в Австрийских тронных землях и в Богемии добились от него значительных уступок к особому неудовольствию его двоюродного брата Филиппа, который настоятельно подчеркивал, что «он лучше отказался бы от всех земель, чем предоставил свободу вероисповедания». Максимилиан однажды заявил папскому уполномоченному, который ничуть не был рад толерантности юного Габсбурга, что он «не папист и не евангелист, а христианин».

На самом деле, Максимилиан интересовался протестантизмом до самой смерти. Ему почти удалось создать в своих странах тот «Via media» («средний путь»), который однажды представлялся его дяде, Карлу V. Венецианский посол писал в 1564 году: «Здесь в Австрии люди научились понимать друг друга; в смешанных общинах редко задают вопрос, кто католик, а кто протестант. Протестанты и католики женятся между собой без всякого шума».

В остальной Европе обычным явлением стали акты насилия из-за религиозных раздоров. Если бы Карл V распорядился иначе и вместо Филиппа II, отдал бы Нидерланды в мягкое, толерантное правление Максимилиана, все было бы иначе, но теперь в Нидерландах бушевали ожесточенные гражданские войны, развязанные Филиппом II и его преследованием кальвинистов. В октябре 1568 года два больших датских патриота, граф Эгмонт [196] Филипп д'Эгмонт (ок. 1558–1590) — граф Эгмонт, рыцарь ордена Золотого руна. и граф Горн [197] Филипп де Монморанси (ок. 1524–1568) — граф Горн, наместник (штатгальтер) Гелдерна, адмирал Фландрии, член государственного совета Нидерландов. , которые всего за пять лет перед этим были гостями на коронации Максимилиана во Франкфурте, преклонили колени на черные подушки на рыночной площади Брюсселя и были обезглавлены.

В Париже, через год или два после свадьбы красивой младшей дочери Максимилиана, Елизаветы, с французским королем Карлом IX [198] Карл IX (1550–1574) — король Франции из династии Валуа, с 1560 года. Третий сын короля Генриха II и Екатерины Медичи. , на улицах тоже пролилась кровь 2000 протестантов во время резни в Варфоломеевскую ночь [199] Варфоломеевская ночь — массовое убийство гугенотов во Франции, устроенное католиками в ночь на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея. .

Максимилиан с трудом верил грустным посланиям, которые доходили до него. Он растерянно писал своему другу Августу Саксонскому [200] Август I Саксонский (1526–1586) — курфюрст Саксонии с 1553 года. : «Это несправедливо и неправильно; религиозные споры не решаются ни с помощью силы, ни с помощью меча, но только словом Божьим, христианским согласием и правосудием».

Он велел короновать своего сына Рудольфа королем Богемии, и для разъяснения порядка наследования созвал заседание Рейхстага в Регенсбурге. Но его здоровье было не самым лучшим и, хотя он не был старым человеком, он хотел, как можно скорее короновать своего сына и сделать королем Римской империи.

Максимилиан уже давно страдал от подагры, от сердечных приступов и почечных колик, возможно, это был сифилис, который на рубеже XVI–XVII столетий распространился во всей Европе. Его врачи советовали ему крепкие венгерские вина, которые он пил регулярно, разбавляя водой, чтобы смягчить ужасные боли в конечностях. Он писал своему другу: «И все же это было бы терпимо, если не станет еще хуже».

Максимилиан II отправился в путешествие в Регенсбург летом 1576 года со своей женой и четырьмя детьми. По дороге он заболел, и врачи считали, что он переел рыбы, хотя и без того уже полдюжины врачей следили за каждым куском, который он подносил к своему императорскому рту. В Регенсбурге он вновь заболел, на этот раз врачи увидели причину в употреблении незрелых фруктов. Ему еще удалось открыть заседание Рейхстага и высказаться по важнейшим вопросам, как внезапно он упал в обморок — из-за ледяной воды, которую он выпил в августе — убежденно говорили врачи. Едва он немного поправился, как снова заболел от груш и вишен, которые он съел. Теперь его врачи были в полном замешательстве и прописали ему алоэ.