Андрей Колганов - Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Нэповские преобразования достаточно быстро сказались на росте крестьянского производства, интересы которого были в значительной мере удовлетворены предоставленной свободой хозяйственного оборота и перехода на нормальные налоговые отношения с государством. Промышленность, в силу ее более высокой капиталоемкости, восстанавливала свою работу несколько медленнее, и со значительными проблемами (высокая безработица, борьба за преодоление убыточности множества предприятий, борьба за устранение излишних издержек производства и элементарной бесхозяйственности и т. д.).

Переход государственных трестов и предприятий на начала хозяйственного расчета отнюдь не дал таких очевидных и немедленных результатов, какие были достигнуты всего за год-два благодаря внедрению начал новой экономической политики в сельскохозяйственное производство и заготовки. Более того, после краткого периода восстановления «нормального» рынка и стабилизации рубля погоня гострестов за прибылью привела к непомерному вздутию цен и кризису сбыта в условиях жестокого товарного голода в стране. Возникла знаменитая проблема «ножниц цен» — резкого расхождения завышенных цен на промышленные товары, производимые в основном социализированным сектором, и заниженных — на продовольствие и сельскохозяйственное сырье, являвшиеся продукцией мелкокрестьянского производства.

Однако и промышленность вскоре уверенно ступила на дорогу экономического роста. Не следует забывать, что при этом был обеспечен высокий темп восстановительного развертывания промышленности, которая уже в 1925 году достигла довоенного уровня производства. Однако жесткие условия хозяйственного расчета оказались не только мощным стимулом хозяйственной инициативы, но и поставили промышленность СССР под удары непредсказуемых колебаний рыночной конъюнктуры. И не только ее. Ведь рынок должен поступать, вроде бы, как автоматический регулятор: если товары не расходятся, не находят покупателей, то производитель вынужден снижать цену или менять ассортимент, пока рыночное равновесие не восстановится. Этого, однако, не произошло. Кризис сбыта не желал рассасываться сам собой. Потребовалось государственное вмешательство, государственное давление на промышленные цены в сторону их снижения, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Но в 1925/26 году вновь произошел скачок цен — розничные цены на промтовары выросли на 10-11 % [57] Малафеев А. Н. История ценообразования в СССР (1917-1963 гг.). М.: Мысль, 1964. С. 99. . Снижение себестоимости в промышленности остановилось. Если в 1924/25 году она снизилась на 13,3%, то в 1925/26 году — выросла на 1,7 % [58] Малафеев А. Н. История ценообразования в СССР (1917-1963 гг.). С. 101. . Раствор «ножниц цен» между сельскохозяйственными и промышленными товарами вновь увеличился. И опять понадобились меры давления на промышленные цены в сторону их понижения.

Почему же так Произошло? Почему «не захотел» работать автоматический регулятор — рынок, на безотказную работу которого и по сей день возлагается столько радужных надежд? Таким вопросом не преминули задаться и экономисты того времени (отнюдь не уступавшие, к слову сказать, современным, в умении ставить острые вопросы и искать ответы на них).

«Но как же кризис сбыта, так сказать сам не повлек снижения цен?» — ставил вопрос Н. И. Бухарин в журнале «Большевик». — «А очень просто: в силу стопроцентной монополии в промышленности, которая имела до тех пор гарантированный государственный кредит и поэтому не имела достаточных стимулов к завоеванию рынка путем более дешевых цен.

Это привилегированное положение, уже породившее явления монополистического загнивания и застоя…» [59] Бухарин Н. И. К критике экономической платформы оппозиции // Большевик, 1925. № 1. С. 43. .

Только государственное регулирование цен оказалось способным преодолеть отрицательные стороны этого монополизма, заставив промышленность, под угрозой еще большего падения прибылей в результате сжатия кредитования и снижения цен, повернуться лицом к нуждам потребителя и найти возможность сократить себестоимость производства (и торговые издержки). «Сломлено было монополистическое чванство, которое социалистическую добродетель видело не в усилиях по улучшению смычки с крестьянином, а в административных прерогативах, позволяющих брать что угодно, как угодно, а в случае затора и торгового главзапора идти в госкассу и получать кредиты за заслуги перед социалистическим отечеством» [60] Там же. С. 43. .

Такую же оценку давала произошедшему и XIII конференция РКП(б): «Возникшие в борьбе за овладение рынком и установление единых цен синдикаты явились непосредственными проводниками этой политики высоких цен. Эта политика явилась несомненным результатом неправильного использования монопольной организации отдельных отраслей промышленности при недостаточном развитии регулирующих органов» [61] Коммунистическая партия Советского союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (далее — КПСС в резолюциях…). Т. 3. М.: Политиздат, 1984. С. 164. .

Следует заметить, что высокий уровень промышленных цен в середине 20-х годов был вызван не только монопольными эффектами, но и изменившейся структурой издержек производства по сравнению с дореволюционной. Доля оплаты труда в себестоимости продукции выросла, но этот рост был далеко не главным фактором, повлиявшим на раздувание издержек. Значительно возросли потери из-за прогулов, простоев и брака, но более всего распухли накладные расходы, что свидетельствовало о неэффективной организации аппарата управления государственной промышленностью. Те же проблемы затрагивали и сферу обращения — государственную и кооперативную торговлю, вносившие свой вклад в высокий уровень конечных цен реализации продукции. Монополизм же позволял переложить эти выросшие издержки на потребителя, а не бороться за рост производительности труда и снижение себестоимости изделий. Не случайно борьба за эти показатели приняла не столько экономическую форму, сколько форму napi-тийно-политических кампаний.

Государственный хозрасчетные тресты очень быстро поняли экономические выгоды монопольной организации снабжения и сбыта. За период 1923-1926 годов происходил быстрый процесс объединения сбыта продукции в отраслевых синдикатах (см. табл. 2).

Отрасли | 1923/24 | 1924/25 | 1925/26

Текстильная | 34,6 | 39,5 | 64,6

Металлическая | 20,5 | 27,7 | 33,7

Нефтяная | 98,2 | 98,9 | 99,0

Кожевенная | 49,8 | 49,3 | 54,4

Силикатная | 33,8 | 33,0 | 42,4