Женщины-легенды

Такова эта история, начавшаяся в затерявшейся среди снегов горной крепости в самом центре Азии как хмельной пир победителей и завершившаяся под голубым небом Македонии подлым убийством беззащитной женщины, первой красавицы завоеванной державы, и ее ребенка, наследника великой империи, которая окончательно погибла вместе с ним.

В 63 году до н. э. у Фарнака, сына понтийского царя Митридата Евпатора Диониса, родилась дочь, которую нарекли Динамией. Своим появлением на свет новорожденная в некоторой степени была обязана царственному деду: именно по его, Митридата Евпатора, воле Фарнак женился на дочери вождя одного из меотских племен, когда ему требовались союзники в последней войне с Римом. К сожалению, истории не угодно было сохранить имя этой меотянки, отличившейся только тем, что она дала жизнь Динамии, которой суждено было сыграть немаловажную роль в жизни Боспора второй половины I века до н. э.

Динамия вряд ли еще научилась ползать на четвереньках, когда ее великий дед, покинутый богами и судьбой, преданный сыном и подданными, желая уйти из жизни, принял яд, который, однако, подействовал на него не сильнее, чем простая вода; и тогда он приказал единственному преданному рабу заколоть себя мечом. Это произошло в Пантикапее, столице Боспора. Со смертью Митридата было покончено с Понтийским царством. Рим, потративший столько усилий в борьбе с неукротимым Митридатом, наконец-то облегченно вздохнул: в Вечном городе были устроены десятидневные торжества по случаю одержанной победы. Сын Митридата, Фарнак, предавший отца в решительный момент, отправил безжизненное тело царя царей в Синопу его победителю Помпею, снискав своим поступком особое расположение римского полководца. По просьбе Помпея римский сенат провозгласил Фарнака «другом и союзником римлян» и закрепил за ним боспорский трон. Формально сделавшись боспорским царем, фактически Фарнак вынужден был оставаться покорным исполнителем предначертаний Рима.

Управляя Боспорским царством в качестве царя, подвластного Риму, Фарнак все же много сделал для укрепления пошатнувшегося во время митридатовых войн положения государства. Прежде всего была восстановлена торговля. Энергичная деятельность Фарнака была направлена также и на расширение границ царства: вскоре на севере пределы Боспора достигли Танаи-са, а на Крымском полуострове простерлись далеко на запад, включив в свой состав Херсонес. Много делал царь для подчинения варварских племен на азиатской стороне Боспора. В этом большую роль сыграли авторитет и популярность, которыми пользовался Фарнак у варваров, видевших в нем сына и преемника великого Митридата.

Независимой от Фарнака осталась только Фанагория, которой Рим даровал самостоятельность за былые заслуги в войне с Митридатом, и он не решался пока, нарушать эту самостоятельность из опасения вызвать недовольство у римлян.

Все это время дочь царя Динамия находилась во дворце в боспорской столице Пантикапее. Здесь в окружении многочисленных нянек и служанок беспечно проходили первые годы ее жизни. Динамия беззаботно предавалась детским забавам и играм, привлекая к участию в них своих сверстниц, доставляемых в царские покои специально для развлечения маленькой царевны. По достижении более зрелого возраста Динамию отдали на воспитание лучшим учителям боспорской столицы, которые должны были позаботиться о ее всестороннем воспитании, соответствующем царскому происхождению. В Пантикапее, пережившем за несколько веков своего существования две царские династии — Археа-нактидов и Спартокидов, — существовала богатая традиция воспитания царских отпрысков. Динамия обучалась грамматике и математике, риторике, поэтике и музыке. Когда она научилась хорошо читать по-гречески, у нее появилась возможность познакомиться с лучшими образцами греческой прозы — творениями Геродота, Фукидида, Ксенофонта, восхищаться трагедиями Эсхила, Софокла и Еврипида, погрузиться в прекрасный мир философии Платона. Но больше всего Динамии нравилось слушать рассказы о своем великом деде Митридате Евпаторе. Из этих рассказов она узнала, что Митридат, считавший себя потомком персидских царей Ахемени-дов, одиннадцатилетним мальчиком получил царскую диадему после смерти отца, но из опасения быть убитым своими соперниками вынужден был несколько лет скрываться в чужих странах. Некоторое время он провел в Пантикапее при дворе боспорского царя Перисада, где получил прекрасное образование, приобщившись к великой греческой культуре. Странствуя по другим странам, Митридат изучал обычаи и языки народов, проживающих в них. Динамию заинтересовал тот факт, что дед за всю жизнь освоил двадцать два языка, и она, вдохновленная таким примером, кроме греческого, который являлся официальным языком Боспорского царства, и языка меотов, который знала от матери, принялась изучать персидский и латынь.

Юная царевна не без восхищения слушала рассказы о возвращении Митридата в Синопу, о том, как он на протяжении всей жизни расширял границы своего царства, о его войнах с Римом. Когда Динамия узнала о финале третьей митридатовой войны с Римом, в частности, о том, как ее отец Фарнак предал Митридата, перейдя на сторону римлян, она прониклась тайной неприязнью к отцу за этот малодушный, по ее мнению, поступок. Ее отношение к отцу изменилось: она полагала, что он не достоин считаться преемником Митридата Евпатора. Рассуждая подобным образом, Динамия пришла к мысли, что только она может стать истинной наследницей громкой славы своего деда. Однажды родившись в сознании девочки, эта мысль в скором времени превратилась в глубокое убеждение.

Динамию интересовало также и ее происхождение по материнской линии. Здесь лучшим информатором оказалась ее мать, которая поведала о втором ее деде — могущественном вожде меотов-аспургиан, населявших обширные степные территории между Фанагорией и Горгиппией. Величайшая заслуга ее второго деда, по словам матери, заключалась в объединении многочисленных меотских племен в прочный союз. Это ему уда-. лось сделать еще при жизни Митридата, с которым он в свое время заключил союз. Особенно радовал Динамию тот факт, что дед-аспургианин оставался до конца верен Митридату и не смог прийти к нему на помощь только потому, что Фанагория, предавшая великого царя, создала непреодолимые препятствия при попытке меотов, не имевших кораблей, переправиться через воды Боспора Киммерийского.

Когда Динамия узнала, что ее дед-аспургианин здравствует и поныне, у нее появилось непреодолимое желание посетить его. Как ни противился отец, Динамия настояла на своем, и вот они с матерью в сопровождении отряда царских телохранителей отправились в страну аспургиан. Вскоре последнее греческое поселение осталось позади и царственные путешественницы очутились среди степных просторов. Возможно, Динамия чувствовала бы себя неуютно в незнакомой обстановке, если бы не близость матери, которая, вырвавшись из тесных покоев пантикапейского дворца, где прожила много лет, вновь ощутила себя дочерью степей.