Женщины-легенды

Однако Динамия недолго упивалась единоличным правлением. Скрибоний, почувствовав, что достаточно силен, отправился походом на Пантикапей. Его быстрому продвижению способствовал ряд предательств, совершенных некоторыми боспорскими военачальниками, которые сдали без боя ряд важных стратегических пунктов. Путь на Пантикапей был открыт.

Динамия еще могла рассчитывать на неприступность пантикапейских стен и личную гвардию, но и здесь не обошлось без измены. В Пантикапее нашлись люди, не желавшие видеть Динамию своей царицей; они-то и открыли городские ворота Скрибонию. Древняя столица Боспора оказалась в руках алчного авантюриста.

Динамия, укрывшаяся в царском дворце, поняла, что ее положение безнадежно, и решила пойти на переговоры. Она послала к Скрибонию спросить, чего тот добивается. Когда посланник вернулся и доложил, что Скрибоний желает, женившись на ней, стать царем боспорским, Динамия громко рассмеялась. Но затем призадумалась и вновь отправила посланника сказать Скрибонию, что обсудит его предложение, а он пока пусть останется в городе и ничего не предпринимает во избежание кровопролития.

У Динамии не было времени на долгие раздумья, следовало принимать срочное решение. Еще раз проанализировав сложившуюся ситуацию, царица пришла к выводу, что положение Скрибония, невзирая на одержанные победы, довольно-таки непрочное, иначе бы он не спешил свататься к ней. Следовательно, женитьба на ней нужна ему для упрочения своих прав на захваченную власть. Однако нынче он является хозяином положения и вправе диктовать свои условия, на которые она вынуждена пойти. Что ж, с судьбой не поспоришь, и Динамия решила дать Скрибонию утвердительный ответ.

На следующий день, дождавшись от Динамии согласия, Скрибоний победоносно вступил во дворец, а еще через несколько дней, после свадебного ритуала, он с нескрываемым удовольствием воссел на трон боспор-ских царей рядом со своей супругой-царицей. Однако недолго продолжалось торжество новоиспеченного царя: уже спешили на помощь аспургиане, за которыми втайне от нового супруга послала Динамия, да и в самом Пантикапее обстановка складывалась не в пользу Скрибония. К тому же опасность для него грозила и со стороны Рима. Император Август воспринял появление Скрибония в Пантикапее как крайне неприятное и чреватое последствиями событие. Августу, привыкшему к спокойствию на Боспоре, мерещился призрак возрождения антиримского движения как раз в тот момент, когда в других провинциях происходили брожения. Решив положить конец непорядкам в Пантикапее, император отдал приказ своему зятю Марку Випсанию Агриппе покончить со Скрибонием. Агриппа, с согласия своего могущественного тестя, послал против Скрибония преданного римлянам понтийского царя Полемона.

В свое время Полемон, сын ритора Зенона из Лао-дикеи, служил у Марка Антония. Полемон оказал активную помощь Антонию в экспедиции против Парфии, за что получил от него в управление Понтийское царство и права римского гражданина, после чего его стали именовать Марк Антоний Полемон. Когда Антоний потерпел поражение от Августа, Полемон перешел на сторону победителя, сумев сохранить за собой все свои ранее полученные владения.

Полемон пользовался большой популярностью в Малой Азии, поэтому Агриппа именно ему поручил орга-низащно экспедиции на Боспор. Снарядив сильный флот, Полемон отплыл в Пантикапей.

Опять над Боспором нависла угроза римского вторжения. Весть о приближении вражеского флота встревожила пантикапейцев, в том числе и тех, которые опрометчиво отдали город во власть Скрибония. Во избежание войны с Римом они подняли мятеж против Скрибония и убили его. Но Полемон, узнав об этом, не остановился и продолжал наступление. Тогда Динамия, вновь восстановленная в своих правах, мобилизовала все имеющиеся силы для борьбы с Полемоном.

Первое время боспорскии флот действовал успешно и одержал ряд побед над флотилией Полемона. Это встревожило римлян. Агриппа, опасаясь, чтобы Полемона не постигла судьба Митридата Пергамского, решил лично прибыть на Боспор с дополнительными силами.

Когда Динамия узнала о приближении Агриппы, она поняла, что и в этот раз проиграла. Единственное, что ей оставалось сделать, — сдаться на милость победителя, не подвергая свой народ новым лишениям.

С чувством глубокой досады взирала Динамия из окна своего дворца на вступление вражеских войск в Пантикапей. Тяжелые мысли терзали ее душу. Как ей поступить, что предпринять? Бежать ли в храм и, припав к алтарю, молить богов о защите или выйти навстречу победителю и просить о пощаде? Нет! Ни то, ни другое. Не подобает ей, законной царице Боспора, внучке великого Митридата Евпатора, так опускаться. Она решила пройти в тронный зал и встретить победителя во всем великолепии своего царского величия. Облачившись в пурпурные царские одеяния, украсив голову диадемой — символом царского достоинства, она воссела на древний трон боспорских царей и, погрузившись в глубокое молчание, стала дожидаться появления Полемона. А последний не заставил себя долго ждать.

Разодетый на манер римского старшего офицера, с многочисленными знаками отличия на груди, с римским мечом у пояса, Полемон в окружении телохранителей стремительно вошел в тронный зал и, приблизившись к восседавшей на троне Динамии, без традиционных приветствий объявил, что он, волей римлян царь пон-тийский Марк Антоний Полемон, действующий от имени и по поручению самого Августа, явился, чтобы довести до ее, царицы боспорской Динамии, сведения волю, римского императора, согласно которой ему, Полемону, отдается в управление Боспорское царство, а ей предписано стать его женой.

Динамия, приготовившаяся ко всему, такого цинизма не ожидала, но, подавив душевный трепет, охвативший ее, продолжала слушать. А Полемон добавил лично от себя, что, как женщина в возрасте, Динамия не представляет для него никакого интереса; он не собирается делить с ней супружеское ложе, но воля Августа для него священна, и посему в ближайшие дни должно состояться их бракосочетание, а боспорские дела перейдут к нему.

По прибытии в Пантикапей Агриппы Полемон официально был провозглашен боспорским царем, а Динамия стала его женой. С возведением на боспорский трон Полемона, кроме этого владевшего тремя царствами — Киликией, Понтом и Малой Арменией, впервые после смерти Митридата Евпатора было достигнуто объединение северного и южного Причерноморья, имевшее для Рима важное стратегическое значение.

Император Август милостиво позволил Полемону называться царем царей, а Динамии — царицей. Однако от былого величия у Динамии остался только царский титул, Полемон фактически отстранил ее от управления, и она вынуждена была коротать дни в своих покоях в окружении прислуги, под бдительным присмотром полемоновой стражи. При ней находился и ее сын Аспург, тщетно старавшийся утешить мать в ее горе.