Женщины-легенды

Пленение королевы вызвало смятение в странах Европы. Встал вопрос о мерах по отношению к монарху, который оказался недостоин королевского венца. Ведь Мария избрала супругом человека, который не только уже был связан брачными узами, но и единодушно заклеймен как убийца шотландского короля. Европейские монархи, однако, по-разному отнеслись к судьбе королевы. Особенно решительно на сторону своей давней противницы стала Елизавета. Это могло показаться странным, но дело было в том, что она стремилась защитить Марию не как человека, женщину, а как королеву. Елизавета выступала за идею неприкосновенности царственных прав, тем самым отстаивая и собственные права. В письмах к королевскому совету Шотландии английская королева писала: «Вашего обращения с королевой Шотландии мы не можем ни одобрить, ни стерпеть. Велением божьим вы — подданные, а она ваша госпожа, и вы не вправе приневолить ее к ответу на ваши обвинения». Однако Елизавета натолкнулась на открытое сопротивление лордов. У нее хватило бы, конечно, сил их приструнить, но, поскольку случай дал ей в руки смертельное оружие против Марии Стюарт, она не хотела от него отказываться.

Бежавший Босвел прислал в Эдинбург своего слугу с поручением выкрасть из замка оставленный им ларец с важными бумагами, но слугу схватили, и под пытками он выдал тайник. В ларце находились бумаги Босвела, письма и сонеты королевы и другие документы. Эта находка могла стать важным свидетельством против Марии. В присутствии лордов ларец вскрыли. Содержание писем оказалось крайне неблагоприятным для королевы. Лорды поспешили разгласить содержание писем во Франции и других странах. Письма неопровержимо свидетельствовали, что королева замешана в убийстве мужа. Проповедник Джон Нокс с амвона назвал королеву прелюбодейкой и мужеубийцей.

25 июля Мелвил — дипломатический агент Марии Стюарт — приехал в Лохливен и привез документы об отречении, которые должна была подписать Мария. Это — отказ от престола, согласие на коронование сына и регентство Меррея. После приступа негодования и отчаяния Мария Стюарт подписала документы. Но, поскольку она лишилась власти, ей уже не было снисхождения — ей отказали в обещанном освобождении. В шотландском парламенте письма и сонеты из ларца зачитывали вслух. (Более четырех веков не умолкают споры о «Письмах из ларца». Одна часть исследователей считает их подлинными, принадлежащими перу Марии Стюарт, другая — искусной подделкой, фальсификацией.) Но Мария пока не была сломлена окончательно. Она еще имела в своем арсенале сильное средство привлекать и очаровывать не только друзей, но и врагов. И этим средством было не столько воспетое поэтами очарование и преданность католической вере, сколько соблазнительные надежды претендентов браком с пленницей открыть себе дорогу к шотландской, а может быть, и к английской короне.

Голова Босвела была оценена в тысячу шотландских крон. Его преследовали на суше и на море. Вначале на маленьком судне он смог убежать от преследователей, но у берегов Норвегии его захватил датский корабль. Одна темница сменилась другой. Первая его попытка к бегству потерпела неудачу, но вторая привела к успеху. Босвел собрал войско — некоторые лорды, хранившие Марии верность, готовы были встать на ее защиту. На сторону Марии склонился дом Гамильтонов, за которым стояло почти тысячное войско. Но Меррей тоже не дремал, он быстро собрал войско и двинулся в направлении Глазго.

30 мая 1568 года в битве при Лангсайдоле наступил час окончательного расчета между королевой и регентом. Битва была короткой, все закончилось почти в течение часа. Бросив все оружие и триста человек убитыми, последняя армия королевы обратилась в беспорядочное бегство. Мария Стюарт, убедившись, что все потеряно, с небольшим отрядом провожатых решила спасаться бегством, лишь бы не попасть в руки врагов. На третий день отряд достиг Дандреннанского аббатства у самого моря. Путь назад был отрезан, а армия — разбита. Мария могла уехать во Францию, Испанию или Англию. Но во Франции ее знали королевой, и она не хотела возвращаться туда нищенкой, а в Испанию бежать ей казалось унизительным. Оставалась лишь Англия. Она написала письмо Елизавете, в котором рассказала обо всем случившемся и попросила убежища: «Милая сестрица, позволь мне предстать перед тобой… я уповаю на твое доброе сердце». 16 июля Мария села в рыбачий челн, пересекла залив и высадилась на английском берегу.

Появление Марии в Англии поставило Елизавету в затруднительное положение. С одной стороны, она испытала глубокое удовлетворение от того, что женщина, замышлявшая свергнуть ее с престола, сама осталась без короны. С другой стороны, она ведь весь последний год заверяла Марию в своем участии и преданности. Ну что же, она сможет показать всему миру свое великодушие.

Но королева не одна решала государственные дела. Всесильный министр Сесил, трезвый политик, утверждал, что пребывание Марии в Англии будет таить в себе большую опасность. Она станет центром притяжения английских католиков, надеждой международной Контрреформации — папства, иезуитов и испанского короля Филиппа И. Кроме того, если принять Марию в Лондоне, оказав ей королевские почести, это может ввергнуть Англию в войну с Шотландией.

Поколебавшись несколько дней, Елизавета решила не допускать Марию ко двору, но и в то же время не выпускать из страны. В этом сполна проявилось коварство и бессердечность английской королевы. Однако, чтобы задержать ее, необходимо было найти предлог.

Посланные для переговоров вельможи сообщили Марии, что Елизавета не сможет ее принять, пока она не очистится от всех обвинений. Мария и сама хотела оправдаться, но только, по ее словам, перед особой, которую считала равной себе, т. е. перед королевой Англии. Однако дальнейший ход событий показал, что не об оправдании перед Елизаветой шла речь, а о судебном расследовании шотландских событий. Мария с возмущением отвергла саму возможность судебного разбирательства. Она считала, что лучше умереть, чем оправдываться на суде перед своими подданными. Елизавета же понимала, что она не имеет права расследовать убийство, происшедшее в другой стране, и вмешиваться в конфликт королевы с ее подданными. Но уж очень хотелось вывести Марию на процесс, поэтому Елизавета обещала ей неприкосновенность ее королевской короны. Поддавшись уговорам, Мария согласилась на судебный процесс и этим совершила самую роковую ошибку в своей жизни. Правда, суд сначала пошел по неожиданному руслу, так как судьи были готовы похоронить процесс. Но Елизавета все держала под своим контролем. По ее приказу сессия была перенесена из Йорка в Вестминстер; здесь, в своем дворце, королеве легче было наблюдать за процессом. Она потребовала, чтобы были представлены «письма из ларца», которые могли послужить доказательством того, что Мария находилась в преступной связи с Босвелом.