Н Глобус - Заговоры и покушения

Двигаясь к цели, Хаммаршельд, как акробат, делал телодвижения в любую сторону, лишь бы удержаться на проволоке. Но гибкость перестала спасать, когда швед стал слишком инициативен, и американцы недвусмысленно дали понять ему, что он всего лишь «верховный чиновник», а не хозяин ООН.

Всплески энергии стали сменяться у Дата приступами меланхолии, поскольку его помыслы и надежды разбивались о противодействие великих держав. Политическими демаршами и закулисными интригами в ООН дело не ограничилось — в ход пошли и прямые нападки личного характера. К привычной ругани газет социалистических стран в адрес «лакея НАТО» добавились спекуляция в западной прессе, в том числе и о его сексуальных наклонностях.

Его взгляд обратился к Африке, боровшейся за независимость от колонизаторов. Именно молодые государства могли, по мнению Хаммаршельда, стать активными поборниками повышения статуса ООН в мире. «Великие державы способны защищать себя без ООН, в ООН нуждаются другие ее члены», — утверждал он после турне по Африке. Редкая целеустремленность и железное здоровье позволили ему посетить за месяц 24 страны, познакомиться с сотнями африканских политиков, выходивших на национальную мировую арену.

Если среди 51 основателя ООН насчитывалось лишь 4 африканских государства, то к концу 1960 года в Объединенные Нации их входило уже 27. Декларация о деколонизации, выработанная при самом активном участии недавно переизбранного на второй срок генерального секретаря, должна была, как он надеялся, дать ему архимедов рычаг, способный перевернуть баланс сил в ООН. Опираясь на явное большинство голосов из числа новых участников Генеральной Ассамблеи, Хаммаршельд хотел добиться пусть не отмены, но дезактивации права вето постоянных членов Совета Безопасности, взять в свои руки бразды правления.

Волна деколонизации, захлестнувшая континент, докатилась до его сердца — Бельгийского Конго (ныне Заир). Бельгийцы планировали «даровать» своей колонии независимость 1 июля 1985 года в 100-летний юбилей создания бельгийским королем Леопольдом II «первого конголезского государства». Местные радикалы требовали свободы и власти немедленно. И добились ее 30 июня 1960 года, когда премьер-министр Лумумба и президент Конго Касавубу объявили о суверенитете страны.

Брюссель сделал хорошую мину при плохой игре и признал независимость Конго. 7 июля молодая страна стала членом ООН.

Конго, особенно богатая минералами провинция Катанга, считалось самым, пожалуй, лакомым куском Африки: здесь добывали уран (из него изготовили атомные бомбы для Хиросимы и Нагасаки), золото, кобальт, медь, алмазы и вообще половину таблицы Менделеева. Здесь действовали крупные корпорации, в которых превалировали семейные интересы Рокфеллеров, Морганов, Ротшильдов.

Корпорации не желали передавать ключи от сокровищницы мелкому служащему почты, «коммунисту» Лумумбе. А среди новоявленных конголезских деятелей нашлось много охотников до власти.

В те часы, когда в «стеклянном доме» ООН в Нью-Йорке представитель Бельгии желал народу Конго «процветания», а посол США сравнивал борьбу его народа за свободу с американской войной за независимость, Чомбе потребовал отделения Катанги и в окружении белых наемников провозгласил себя ее президентом. Лумумба и Касавубу немедленно вылетели в «столицу» Катанги Элизабетвиль (Лумумбаши), но их самолет не получил разрешения приземлиться.

Даг Хаммаршельд располагал обширной информацией о действиях мятежников, об операциях бельгийцев, об американских шагах, о контрмерах правительства Конго. Он сформировал «клуб Конго» — узкую группу советников для «управления конфликтом» в далекой африканской стране. Представитель «клуба» в Конго угбворил Лумумбу направить в ООН телеграмму с просьбой о помощи и помог сформулировать ее таким образом, что она приобрела форму личного обращения к Хаммаршельду. Это дало последнему повод провести через Совет Безопасности резолюцию о направлении в Конго войск и экспертов ООН для поддержания безопасности и административного порядка. Негласное руководство операцией невиданного размаха он взял на себя, решив, что настала пора вывести Конго из зоны влияния сверхдержав и не дать стране превратиться в поле очередного столкновения Востока и Запада.

Но внезапно возникло препятствие — «экстремист и выскочка» Лумумба хотел сохранить за собой контроль над обстановкой в стране. «Конго — это я», — без тени смущения или юмора заявлял бывший почтальон в ответ на советы Дата, предлагавшего наладить между конголезскими лидерами диалог под эгидой генерального секретаря. Недовольный ООН, чьи войска проявляли пассивность по отношению к мятежникам и чьи эмиссары, включая самого Хаммаршельда, пытались «умиротворить» Чомбе, премьер-министр обратился за помощью к. африканским соседям. Они были не против помочь, но не могли самостоятельно противостоять Бельгии и отрядам белых наемников, превосходившим африканцев в военной выучке.

Лумумба вылетел в Канаду, где провел конфиденциальную встречу с советским послом и получил заверения о широком содействии, включая переброску из СССР в Конго 29 самолетов, 100 грузовиков и 200 техников, а также возможное направление «советских добровольцев».

«Вы утратили наше доверие», — телеграфировал окрыленный этими обещаниями конголезский лидер Хаммаршельду. Но и сам Лумумба терял опору в стране — полковник Мобуту осуществил военный переворот, отправил домой специалистов и даже послов из социалистических стран, а самого премьер-министра вынудил искать защиты у солдат ООН.

Советский Союз без удовольствия наблюдал за процессами в Конго, а в конце 1960 года вообще потребовал прекратить операции ООН. Но чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи проголосовала за продолжение усилий. Не помог Москве и ввод в бой главного бойца — Никиты Хрущева. Он после скандала со сбитым У-2 и срыва намечавшейся встречи в верхах планировал фронтальную атаку на США и их союзников и хотел использовать для этого трибуну в «стеклянном доме». Генеральный секретарь ООН отказался направить приглашение Первому секретарю ЦК КПСС, но помешать его прибытию в Нью-Йорк он, конечно, не мог.

Советский руководитель, постучав или погрозив ботинком (мнения присутствующих расходятся) и подвергнув критике администрацию США и иже с ней, предложил перевести ООН в Вену, Женеву или в Москву, а пост генсека упразднить, заменив «тройкой» из представителей западных, восточных и нейтральных государств. «Мы не доверяем господину Хаммаршельду», — заявил он. Но советское предложение и демонстрации модельной обуви номенклатурного образца не встретили понимания в ООН. Генсек резонно отказался уйти в отставку «по собственному желанию».